– Я выжил в тот день, и это определило мое будущее на долгих два года, ― продолжал рассказывать Том. ― Мои товарищи погибали, болели, кто-то навсегда переставал расти и оставался маленьким, хотя годы шли. Чаще всего никто не проживал больше года, поэтому я был в большой цене у хозяина, а от этого работы мне давали больше, чем остальным.
Но убежать я решил не от тяжелой работы, а от того, что однажды нас с товарищем привели на Рождественский праздник: есть поверье, что мы приносим удачу. Я в первый раз попал на такой праздник, но мои друзья воспринимали это как подарок. В тот вечер многое изменилось в моей голове. Хозяин брал деньги за наш выход, а нам преподносил это как свой величайший дар.
Мы сидели в теплом доме за красиво сервированным столом, покрытым белой скатертью, рядом с радостными, розовощекими карапузами, которые были счастливы измазаться в саже. Нам ее даже на праздник не разрешали смыть с лица ― по людским поверьям, она тоже приносит удачу.
– Но это же глупость! ― не выдержала Кати.
Том кивнул.
– Люди верят: если трубочист выживает в тяжелых условиях, он счастливчик. И если в канун Нового года поздороваться с ним, удача весь год не отвернется. Хозяин поддерживал эти слухи и сам распускал их.
Я сидел и наблюдал за счастливым семейством, которому выпала иная доля, нежели у нас. Не завидовал им, но точно понимал, что хочу изменить свою жизнь и жизнь кого-то из моих товарищей. В тот вечер я попросился в туалет. Конечно, меня не пустили в хозяйский. Из сарая, который служил туалетом для слуг, я сбежал. Хозяин не ожидал от меня этого, поэтому за мной никто не следил.
– Ты молодец, Том, ― восхитилась Кати.
– Я вернулся за ребятами: те, кто осмелился сбежать, сегодня живы, а кто не решился и остался служить… ― Он, опустив голову, замолчал.
– Ты сделал все, что мог, не твоя вина, что они не захотели, ― шепотом сказала Кати.
– Я понимаю, но каждый раз в канун Рождества вспоминаю их, ― улыбнулся он. ― Ну а ты что сбежала?
Катрина рассказала ему свою историю, но теперь ее рассказ выглядел несерьезно и казался лишь шалостью избалованной девочки. Она, как могла, постаралась придать своим словам большую важность.
– Наверное, у тебя были свои причины думать, что ты больше не можешь там жить, ― сказал Том. Кати услышала в его словах взрослую мудрость, удивительную для мальчика, которому на вид было не больше двенадцати.