На этой мысли лучше остановиться. Монотонный зимний пейзаж больше ничем не привлекал моё внимание, и я уставилась на почти потухший камин. Потом поднялась с нагретого мною кресла и медленно прошла на кухню, чтобы долить себе горячей воды. Едва чайник оказался в моих руках, я услышала то ли случайный шорох, то ли как кто-то царапнул чем-то по входной двери. Я прислушалась, подошла поближе и тихонько поставила чашку на комод в прихожей. Отыскав кочергу, которую я использовала в целях самозащиты, но чаще, конечно, по назначению, я приоткрыла дверь. Холодная ночь сразу дала понять, что вылезать на улицу из тёплого дома нелогично. В тусклом свете фонаря было видно, как ветер играет со снегом, то влево, то вправо разбрасывая снежки. И всё! Больше за дверью никого не было. Плотно закрыв её на засов, я поёжилась, озноб пробежал по всему телу, и страх – по нервным окончаниям, как электрический ток.
У нас здесь тихо, воров и бандитов не наблюдается. Рядом, в соседних домах, постоянно находятся люди. С одной стороны тётя Валя – огонь-баба, с такой не забалуешь, с другой стороны Николай – местный тракторист, и через дорогу участковый. Хоть деревня и большая, но все друг друга знают.
Добравшись снова до своего чудесного кресла, я села и взяла в руки книжку, мою любимую – «Джейн Эйр». История, которая вызывала во мне приступы нежности и злости, слёзы счастья и горечи от переживаний любви и одиночества этой сильной женщины. История, которая заставляла меня дрожать от негодования и страсти. А дрова продолжали слабо потрескивать, пока я не углубилась в чтение и не заметила, как уснула.
Проснулась в полной темноте, в пепле уже тлели угольки, чай давно остыл. Я закрыла книжку, которая лежала у меня на коленях, подняла голову и заорала как ненормальная: за окном, стуча зубами, стоял…
– О, Господи!
…Виталик, одетый во что-то совершенно несуразное, если честно, мало напоминающее одежду. Недолго думая, я схватила куртку с вешалки, сунула ноги в валенки и выскочила прямиком в морозную зиму, оббежала вокруг дома и остановилась рядом с ним, невольно заглядевшись на своё кресло через заледеневшее стекло.
– Ты давно тут стоишь? Что ты здесь делаешь? Чего-нибудь случилось?
Но ни на один из этих вопросов я не получила ответа. Дотронувшись до его руки, я попыталась взять его ладонь, но она никак не поддавалась.