Номер семь был крошечным, но чистым и уютным. Узкая кровать, тумбочка с лампой, маленькое окно, выходящее на шоссе. Роберт положил фотографию Элис на тумбочку и сел на кровать. Он чувствовал себя странно спокойно в этом старом мотеле, словно вернулся домой после долгого отсутствия.
"Я принесу вам кофе," – сказала Мэгги, стоя в дверях. – "А потом, если хотите, можете рассказать мне свою историю. Иногда разговор помогает лучше, чем любое лекарство."
Роберт кивнул. Ему действительно хотелось с кем-то поговорить. Вылить из себя всю боль, всю горечь, которые накопились в нем за эти годы. Он чувствовал, что шоссе 17 и этот старый мотель хранят какую-то тайну, которая может помочь ему найти ответы на его вопросы. И он был готов ее разгадать.
Мэгги вернулась через несколько минут с дымящейся кружкой кофе и тарелкой с печеньем. "Домашнее," – подмигнула она, ставя все на тумбочку. Аромат кофе наполнил комнату, смешиваясь с запахом старой древесины и чего-то неуловимо знакомого, что заставляло сердце Роберта биться чаще.
Он сделал глоток, чувствуя, как горячий напиток разливается по телу, согревая его изнутри. "Спасибо," – хрипло произнес он, глядя на Мэгги. Она уселась в кресло у окна, ее рыжие волосы казались почти огненными в тусклом свете лампы.
"Итак," – начала она, удобно устроившись в кресле. – "Шоссе 17 привело вас ко мне. Расскажите, что вас гнетет."
Роберт вздохнул. С чего начать? С того дня, когда он понял, что их брак трещит по швам? С того момента, когда он впервые почувствовал себя чужим в собственном доме? С той пустоты, которая постепенно заполняла его изнутри, вытесняя все остальные чувства?
Он начал рассказывать о своей жизни с Элис, о том, как они были счастливы в начале, как строили планы на будущее. Он вспоминал их свадебное путешествие, рождение детей, первый совместный дом. Его голос дрожал, когда он говорил о том, как постепенно их отношения начали портиться, как радость и смех уступили место ссорам и молчанию.
Он рассказал о своей работе, которая отнимала у него все больше времени и сил, о том, как он постепенно отдалился от Элис, погрузившись в свои проблемы. Он говорил о ее упреках, о ее недовольстве, о том, как она стала ему чужой. Он не пытался оправдаться, не пытался переложить вину на нее. Он просто рассказывал свою историю, свою правду.