– Фильтр, чтобы табак в рот не попадал, и часть смол оставалось на нём.
– Понятно! – хотя было видно, что ответ ушёл в пустоту.
Подошли остальные.
– Ну как? Познакомились?
– Частично.
– Сержант Найтов. Командир группы альпинистов. Товарищ лейтенант, разрешите Ваши документы!
– Конечно, сержант. – остальные уставились на снятый станковый рюкзак, нейлоновую верёвку и снайперскую винтовку. Пулемет они видели до этого. Но, увидев, что Валера курит, сразу переключились на него.
– Где взял? Оставь!
– Берите! – Я протянул раскрытую пачку. Матвеич начал распаливать кресало и трутень. Я похлопал по карманам, нашёл ещё три зажигалки, две отдал им. Всегда на выход беру много. Сигарет тоже пятнадцать пачек. Шли на две недели. Мы присели, кто где мог, отец изучал документы.
– Что-нибудь ещё есть?
– Партбилет. Больше ничего. А, и копия заявки на выдачу БК на группу. Но, с печатью. Пётр Васильевич, прекрати. Кончай изображать НКВД. Нас здесь пятеро. По тому, что ты мне рассказывал, через сутки вас останется трое. Вот у того камня вы зароете документы, награды и медальоны. – они переглянулись.
– Мы их вчера зарыли, там.
– Выкапывайте, и давайте укреплять позицию.
– Лейтенант! Принимайте командование. – тихо сказал отец.
Они спустили сверху один немецкий пулемёт, две коробки патронов к нему, снайперскую винтовку, два пистолета. Было два ящика винтовочных патронов, один ящик пулемётных, ящик гранат и два ящика тола с пятью взрывателями и огнепроводным шнуром. Шнура было мало. Я залез в свой рюкзак: «муха», 520 патронов к СВД, 250 патронов к ПК, 240 к Стечкину, малая монка, десять радиовзрывателей (полная пачка) и пульт к ним. Две радиостанции: моя Р-127д и немецкая «Телефункен». Матвеич сказал, что чуть выше есть немного миномётных мин. Шесть сухпайков. Ребята уже трое суток не ели, поэтому, когда я сказал, что это такое, уставились на них. Один вскрыли. Я тоже пожевал колбасного фарша с галетами. После этого показал отцу, как устранять задержки при стрельбе и как пользоваться прицелом пулемёта. Матвеич сидел, разбирался с МГ, Вано пристрелял Маузер, Валера выравнивал патроны в ленте максима, но я ему сказал, чтобы взял свой карабин и двигал на правый фланг, присмотреть за обратным склоном Клухор-баши. Если немцы там смогли утром подняться, то постараются сделать это ещё раз. В этот момент послышался гул самолётов. Три лапотника и два мессера шли к восточной вершине. Бомбили с горизонтали, поэтому никуда толком не попали, но камнепад устроили что надо. Мессера попытались проштурмовать наши позиции, но, довольно бестолково. Мы отлежались под козырьком. Самолёты пожужжали и улетели. Но, этим ничего не кончилось. Внизу захлопали миномёты. Я с СВД пополз на левый фланг к одной из ячеек, которую заранее присмотрел. Позицию миномётчиков обнаружил сразу. Часть её просматривалась. Обнаружил край ящиков с минами и всадил несколько бэзух в них. Раздался довольно громкий взрыв. Но, егеря уже начали подниматься вверх по склону. Перенёс огонь на них, выискивая офицеров и унтеров, с их шмайсерами и пистолетами. 6 выстрелов хватило, чтобы оставить роту без командования. Пройдя метров 100, они залегли. Наши пулемёты молчали. В этот момент открыл огонь Валера. Я прокричал Вано, чтобы он пулей летел к нему. Тот, пригнувшись, побежал направо. Спустя несколько минут он тоже включился в игру. Я, неторопливо выцеливал головы, однако, спустя несколько выстрелов увидел блеснувший прицел или бинокль чуть дальше от залегшей цепи. Перенёс огонь туда. Попал или нет – не знаю, больше похоже, что просто напугал. Противник начал пятиться. Точный одиночный огонь здорово действует на нервы. Особенно в горах, где каждый выстрел многократно отражается и создаёт сильное эхо. Они начали отходить, я, время от времени, стрелял по наиболее умелым. Их сразу видно.