Неосторожное обращение с огнём - страница 25

Шрифт
Интервал


С Ковыршиным у них не было возможности так тщательно проверять друг друга. Вдобавок каждый считал себя опытным и готовым к худшему в партнёре. Как оказалось, это были завышенные ожидания.

С Хариным Ирина сразу была настороже. Первоначальный имидж провинциального мальчика-мажора и красавца-атлета не смог её обмануть – Георгий был слишком самостоятелен и успешен для беспечных детей больших начальников. Вдобавок на Ирину произвело впечатление его сравнительно долгое безропотное ожидание, что свидетельствовало об отсутствии самонадеянности. Он привлекал её своей силой и умом, однако была ли это видимость или реальность? в путешествии это должно было неизбежно выясниться.

Ирина знала и о том, что образ умной, вечно юной и одновременно опытной девочки-женщины, над которым ей пришлось много потрудиться, в поездке также будет подвергнут серьёзному испытанию. Но в себе она была уверена. Про запас у неё всегда был вариант «несчастненькой», который действовал безотказно. На добрых – потому, что они не могли не помочь, на злых – потому, что они не могли упустить случая самоутвердиться на самолюбии другого – злого богатого мужа.

Поездка её разочаровала. Про себя она постоянно вспоминала Ковыршина с его наивным восхищением странами и городами, вспоминала его бесконечные истории, которые он ей рассказывал, когда – это Ирина чувствовала в мужчинах лучше всего – когда доверял ей. «Американцы прекрасны, – говорил он ей неожиданно. – Простые люди всегда готовы тебе помочь. Надо только не стесняться к ним обращаться. И не бояться быть открытым. Представляешь, они отделились от Англии в связи с тем, что представителей американских колоний не посылали в парламент. Они, видите ли, честно платят налоги, а их нет в парламенте. Для нас это – дикость. Плевали мы на представительство в парламенте, нам главное – налоги не платить, а деньги из казны получать».

В другой раз Ковыршин, дёргая себя за нос, как-то заявил ей: «Плохих народов нет, есть плохая интеллигенция. Если умные люди презирают свой народ, то ничего из такой страны не получится. А русская интеллигенция только всё время и делала, что ради чужих идей и своей славы на Западе предавала свой народ». Ирина, которая потратила много сил, чтобы выбраться из народной массы и стать интеллигенткой, слегка обиделась и спросила его: «Кто у нас народ-то? Ты его видел?» На что Ковыршин совершенно серьёзно ответил ей: «Народ – это я. И меня предали». Ирина покрутила пальцем у виска, Ковыршин, понятное дело, совсем офонарел со своими комплексами. Несмотря на это, диалог врезался ей в память.