3.
Город N считался городом рабочим, и с этим никто никогда не спорил. Для Василия Ивановича было естественным полагать, что на работе человек проводит почти треть своей жизни. Однако Черняев никогда не задумывался, что из этой посылки следует, что целых две трети отпущенного ему судьбой времени он проводит вне работы. При этом в городе N считалось неприличным «грузиться» производственными проблемами: свободное время должно было посвящать разнообразным увлечениям – от огородничества, лежания в гараже под собственным автомобилем до совместного потребления спиртных напитков в рамках тихих, гармоничных речных или озёрных ландшафтов. Рабочий человек заслужил право на отдых – считалось, что промышленность угнетающе действовала как на психику, так и на физическое состояние организма.
Между тем научно-технический прогресс, на который возлагалось столько надежд в светлом социалистическом прошлом, внезапно проявил свои антигуманные достижения в немытой капиталистической России. Как-то незаметно оказалось, что литейные цеха, напоминавшие запахом, температурой и освещением мини-копию Ада, были ликвидированы, самая распространённая профессия России – грузчик – понесла большие потери, на шахтах появились новые проходческие комбайны, и даже сбор пустой стеклотары более не приносил столь значительных доходов, как это было в советское время и в раннюю эпоху легализации бомжей и начала ваучерной приватизации. Много ручного труда осталось в строительстве, но и там появились новые средства малой механизации, о которых домашние мастера, ремонтировавшие квартиры собственными силами, ранее могли только мечтать.
Неожиданности принёс с собой научно-технический прогресс. Под суровым взглядом частных охранных агентств и прицелом шпионских телекамер, рамок с металлоискателями, установленных на проходных, существенно сократилось поголовье несунов. Пьянство на рабочем месте, столь популярное среди класса-гегемона, тоже стало терять свои позиции, перемещаясь в кабинеты топ-менеджмента, да и там происходили уж совсем фантастические для недавнего советского директората вещи. У начальства в баре подолгу стояли крепкие спиртные напитки, по нескольку бутылок, иногда початых – и всё это не требовало немедленного употребления вплоть до полного изнеможения. Впрочем, конечно, такое возмутительное положение наблюдалось не везде, отнюдь не везде, оставляя надежду на сохранение традиций.