Резко очерченный выход на фоне белесого тумана казался рамкой, висящей на молочно- белой стене, из которой вынули картину. Первым в туман ступил пилот, затем женщина- пилот. Елена замялась.
– Смелее, смелее, не бойтесь, – услышала она ободряющий голос МБ-20, который все также стоял в нише стены. И она ступила в белую мглу. за белой пеленой входа оказались ступеньки, спускавшиеся к зеленой росистой траве. Вздрогнув, космонавт сбежала по ступеням вниз, очутилась на зелени трав. Перед изумленным взором, открылся такой знакомый с детства поселок Юрмала. Здесь она жила с родителями до шестилетнего возраста, пока семя не переехала в Ригу. Где-то слышался шум моря, а впереди, возле сосновой рощи, стоит их домик. Елена забыла все на свете от нахлынувших чувств. Она побежала вперед. Ноги, казалось, сами несли ее к детству, в то далекое время. У дома, в легкой дымке тумана, она увидела фигуру мужчины в черном бушлате. Он приколачивал доску к деревянной стене дома, сосредоточенно работая молотком. И что-то в нем было до боли знакомое и родное. Сердце вдруг встрепенулось, загнанным жаворонком затрепетало в клетке:
– Отец! – закричала Елена. Она бросилась вперед. Мужчина обернулся на крик, удивленно вскинул лохматые пшеничные брови и холодно с леденящим равнодушием посмотрел на приближающую дочь. Елена остановилась как вкопанная за метр от него.
– Отец! – уже тихо, почти шепотом произнесла она. Мужчина вновь вскинул брови к верху, затем равнодушно смерил взглядом фигуру дочери:
– Здравствуйте, – наконец сказал он, – я не понимаю, что вы хотите? – холодный чужой тон в голосе отца остудил нахлынувшие чувства Елены. Слезы сами потекли по щекам бедной женщины, она машинально полезла за платком в карман комбинезона и лишь сейчас обнаружила, что на ней надет круглый прозрачный шлем, идеально подогнанный под серебристый плотно облегающий тело, внеземной скафандр.
– О, отец! – снова вырвалось сквозь почти рыдания у нее. Где-то далеко в сознании стали пробуждаться образы из далекого детства. Все до мелочей, такое знакомое в этом дворике. Все. И этот цветник, и дорожка к дому. Это было выше ее сил. Она вздохнула глубоко, приходя в себя и вдруг, как молнией ударила мысль: