– Ничего ты не понимаешь! – возмущается она. – Ник и правда самый классный парень из всех, кого я встречала!
Спорить с ней бесполезно, ее помешательство на представителях мужского пола (еще и не на самых лучших особях) не поддается разумному объяснению. Так же сильно, как я люблю архитектуру, она боготворит парней.
– И что же в нем классного? В твоем Нике?
Я правда пытаюсь понять, что Оксана нашла в нашем одногруппнике Голицыне. Он, конечно, симпатичный, но не настолько, чтобы все, от первокурсниц до аспиранток, вешались ему на шею.
Да, он талантлив. Я помню просмотры по рисунку, где наши с ним работы стояли рядом в числе первых: моя, написанная за шестнадцать часов кропотливого труда, и его… сделанная на коленке за пару часов, в течение которых он успел поболтать со всеми подряд и трижды сбегать выпить кофе из автомата. Талантливый, но до жути безответственный! По моему мнению, таким, как этот Ник, нечего делать среди архитекторов.
– Он бьет татуировки, – говорит подруга и просит подуть на колоду. – Он веселый. У него самая лучшая в мире улыбка.
– И между вами ни-че-го общего.
– Ну это пока! – смело заявляет она. – И знаешь что? Я уверена, что он будет моим. На сто процентов. И карты так говорят, и я чувствую, а интуиция у меня отлично работает.
Видимо, не в этот раз.
– И тебе плевать, с кем он спит?
– А я не хочу ничего об этом знать! – тотчас перебивает она. – Никаких сплетен, никаких слухов – нет, нет и нет. Это мешает мне посылать сигналы в космос, понимаешь?
Если она не будет пересказывать всю информацию о Голицыне, собранную из самых разных источников, неужели я наконец перестану слышать это имя по тысяче раз на дню?
– Я поняла, что трачу слишком много ресурсов на то, что думают о Нике другие. Больше не хочу иметь дела с информацией, которую не получила из первых, – она показывает мне свои ладони, – рук. С бывшими его потом разберусь. Так, Аннабель-Ли! – Роксана прекрасно знает, что меня раздражает мое полное имя, и все равно специально зовет так, чтобы привлечь внимание. – Пока я тасую карты, сосредоточься и думай о парнях. Только не о Голицыне! ОН МОЙ!
– А вы точно таролог? – усмехаюсь я.
– Он джентльмен… – продолжает перечислять мнимые заслуги Голицына.
Да уж, джентльмен, который проявляет уважение только к тем юбкам, под которые хочет залезть. И то, пока не добьется желаемого.