Я её перебил:
– Не говори за меня, я, может, что-то и делаю не так, но насчёт своих чувств полностью уверен. Ты мне очень нравишься. Извини, что не смог тебя защитить от Люсьены и её подружек. Люська всё навыдумывала насчет нас. Мечтать иногда вредно. Они тебя достали, да? Мне очень жаль… Ну ничего, больше это не повторится, я меры уже принял.
Аня пожала плечами:
– Теперь мне всё равно, тем более, что ты и половины того, что они творили, не знаешь. Просто, прежде чем вовлекать во всё это меня, мог бы и предупредить.
– О чём?
– О чувствах или что там у тебя,
Помяни черта – в полуоткрытую дверь заглянула Люська. Я мысленно прошептал: вали, вали. Слава богу, Кисличенко сунула внутрь голову, полюбовалась картиной нас, закусила губу и ушла.
Аня сказала:
– Вот видишь. Стоит рядом с тобой постоять, и я уже под прицелом. Мне это не нужно. Я пошла.
Я лихорадочно соображал, что ещё сказать, чтоб её задержать. Как назло, в голову ничего не приходило. И тут у меня начал греметь телефон. У меня там на месседжах тайские барабаны стоят. Сначала пришла одна эсэмэска, потом через секунду – другая. Я радостно проорал Ане вслед:
– Подожди, нас, кажется, зовут на объявление результатов, всё равно вместе придётся идти.
Аня с неохотой вернулась. Первое сообщение было действительно от Мамель: «пора!». Вторая эсэмэска открывалась медленно: связь на чердаке была не очень. Грузилась какая-то картинка с подавленного номера.
В кадр попал косяк двери, чьи-то локти, манекен у окна. В центре кадра была Аня – кто-то нажал на затвор, не входя внутрь, с порога, стремясь именно её застать врасплох. Она стояла, слегка согнув ногу в колене, – собиралась шагнуть из спущенного к полу бального платья, начала отворачиваться, когда поняла, что происходит, но не успели ни отвернуться, ни закрыться, только наклониться, завесившись волосами. Одна рука в беспомощном жесте была вытянута к камере. На Ане было какое-то светлое белье, и вспышка фотоаппарата высветила тёмные кружки сосков в кружевном бюстгальтере, впадинки ключиц и гусиную кожу на бедрах. Подпись под картинкой была: «ботанка в бабушкиных труселях».
– Кто?
Я не узнал свой голос. Аня расширенными от ужаса глазами посмотрела мне в лицо, потом опустила взгляд на экран телефона, побледнела, произнесла еле слышно: