В нашей коллекции есть как очень старые экземпляры, которым несколько столетий, так и реплики украшений, найденных при археологических раскопках.
Коллекция собиралась по крупицам: от стран Ближнего Востока, Африки, Европы до стран Америки.
Несмотря на то, что я выбрала карьеру юриста и управленца, в мир украшений я погрузилась еще в далекие шестидесятые годы, во времена своего детства. Моя бабушка была той еще модницей. Конечно, к ее изысканным нарядам полагалось иметь целую шкатулку с бижутерией, которая не могла не манить маленькую девочку, вроде меня.
Особенно завораживали бусы чешской фирмы «Jablonex». Красивое граненое стекло сверкало и переливалось будто одно из чудес природы – северное сияние, в честь чего ожерелье и было названо «Aurora borealis».
Своеобразный «сундук драгоценностей» даже как-то раз доставил мне хлопот, которые теперь превратились для меня и моих близких в забавную историю.
Чаще всего на выходные родители оставляли меня гостить у бабушки и дедушки, но бывало и так, что я у них задерживалась. Так и случилось, что утром того понедельника дедушка ушел на работу, а бабушка – за бочковым молоком. Тогда я осталась один на один с заветным платяным шкафом. Казалось, он знал, чего я хочу, и лишь потому гостеприимно скрипнул своей дверцей. Заветный звук значил лишь одно.
«Ура! Она опять его не заперла». – Моей радости не было предела, ведь в шкафу и был чарующий ящичек. Я вскочила с кровати как горная козочка на вольном выгуле и стремительно бросилась к шкафу с такой скоростью, словно он вот-вот навсегда закроется. Схватив шкатулку, я вернулась на кровать и начала деловито копошиться в сундучке.
В процессе изучения содержимого шкатулки я наткнулась на кулон с бирюзой. Яркий камень увлек, заворожил меня. Теперь вовсе не хотелось складывать все обратно и прятать в шкаф – такая красота пропадает в этом деревянном «гробу»!
Следует отметить, что в шкафу было много интригующих вещей помимо ящичка: крепдешиновые яркие платья времен ее молодости, туфли с каблуками-рюмочками, саквояжи… Пожалуй, на такую страсть бабушки повлияла ее несбывшаяся мечта стать артисткой оперетты.
В моем распоряжении было минут сорок – ровно столько времени она ходила за бочковым молоком, чтобы сварить на завтрак ненавистную манную кашу с пенкой. Если бы у меня было побольше времени, я бы успела все это надеть на себя, накрасить губы ярко-красной помадой и, задорно подбоченясь и поглядывая на себя в зеркало трюмо, запеть: «Сильва, ты меня не любишь», прямо как бабушка в праздники!