Ощущение чьего-то присутствия в стенах святилища.
По мере того как Эвелина и сестра Агата, словно две заблудшие души, углублялись в мрачные лабиринты монастырских помещений, ощущение чьего-то незримого, злобного присутствия становилось все более отчетливым, осязаемым и гнетущим, словно сама тьма сгущалась вокруг них. Эвелине с параноидальной уверенностью казалось, что за ними постоянно кто-то наблюдает из глубоких теней, что чьи-то невидимые, холодные глаза неотрывно следят за каждым их робким шагом, проникая в самую душу. Иногда она отчетливо чувствовала легкое, леденящее прикосновение к своим волосам, словно чья-то невидимая рука едва касалась ее, или внезапное дуновение могильного холода, хотя в каменных коридорах не было ни малейшего сквозняка. Сестра Агата, казалось, тоже остро чувствовала это зловещее присутствие, ее и без того бледное лицо становилось еще белее, а напряжение в ее худощавом теле возрастало с каждой минутой. Она беззвучно шептала древние молитвы и постоянно испуганно оглядывалась по сторонам, словно ожидая внезапного нападения из-за ближайшего темного угла. Атмосфера в древнем монастыре сгущалась с каждой минутой, наполняясь липким, парализующим страхом и зловещим предчувствием неминуемой беды, словно само святилище готовилось изрыгнуть свою вековую тьму.
Странные видения и голоса, преследующие Эвелину.
Вскоре измученную страхом Эвелину начали преследовать странные, пугающие видения и леденящие душу голоса, которые, казалось, звучали не снаружи, а прямо внутри ее головы. В полумраке длинных, заброшенных коридоров ей то и дело мерещились быстро мелькающие тени, неестественно изгибающиеся и принимающие зловещие, гротескные очертания, а расплывчатые, бесформенные фигуры внезапно появлялись из ниоткуда и так же внезапно исчезали, стоило ей попытаться рассмотреть их получше. Иногда она слышала тихий, едва различимый шепот, доносящийся словно из-под потрескавшихся каменных плит пола или из-за покрытых плесенью стен, слова на гортанном, незнакомом языке, полные невыразимой тоски, мучения и злобы. Однажды, когда они стояли в разрушенной библиотеке, окруженные покосившимися полками с истлевшими, рассыпающимися в прах книгами, Эвелина отчетливо услышала свое собственное имя, произнесенное ледяным, потусторонним голосом, который, казалось, прозвучал прямо у нее за спиной, обжигая шею могильным холодом. Она резко обернулась, но кроме испуганной сестры Агаты, стоявшей неподалеку и с ужасом смотревшей на нее, в пустой библиотеке никого не было. Эти странные видения и голоса становились все более навязчивыми, реалистичными и мучительными, постепенно стирая тонкую грань между явью и болезненным кошмаром, заставляя Эвелину все больше и больше сомневаться в собственном рассудке и бояться, что она медленно погружается в пучину безумия.