Айзек посмотрел на него с лёгким удивление.
– Вы довольно много знаете об этом, сэр, – произнёс он, медленно возвращая взгляд к планшету.
– К сожалению, больше, чем мне хотелось бы, – отрезал Эмерик и вышел из аэрокара, оставив Айзека в одиночестве с грузом новых вопросов.
3
Спортивный зал «Вестника», как и сам корабль, был инновационен. В центре помещения парила голубая голограмма, проецирующая биометрические данные Эмерика в реальном времени: пульс, уровень адреналина, мышечную активность. Пол под ногами мерцал интерактивной сеткой – подсвечивая траектории движений и корректируя нагрузку.
Эмерик размял мышцы, чувствуя, как напряжение постепенно покидает тело. Физические упражнения всегда помогали привести мысли в порядок, а сейчас, в ожидании данных от Айзека, они стали спасением. Он встал в стойку на руки, вытянувшись в идеальную линию. Голограмма тут же выделила его скелет зелёным контуром, отметив аномальную гибкость суставов – наследие модификаций. Пол замигал, предлагая усложнить позицию: поднять одну руку, затем другую.
Его тело, усиленное генами тихоходки, аксолотля и медузы, не дрогнуло. Наноботы в его крови, как крошечные инженеры, стабилизировали чужеродную ДНК, подавляя иммунные реакции и ремонтируя клеточные структуры. Тихоходка давала устойчивость к радиации и экстремальным температурам, аксолотль – регенерацию, а медуза —замедляла старение. Врачи флота уверяли, что с таким набором, он мог бы продержаться в открытом космосе без экзоскелета целый час. Но проверять это ему не хотелось.
Эмерик был капитаном, но никогда не чувствовал себя им. Его назначение на «Вестник» стало скорее результатом стечения обстоятельств, чем признанием заслуг. Он командовал небольшой флотилией в добывающем секторе, где главной задачей было обеспечение безопасности транспортировки ресурсов с Пояса Койпера. Это была важная, но монотонная работа, не требовавшая ни стратегического гения, ни героических решений. Теперь же, столкнувшись с задачей, выходящей за рамки обязанностей, он не мог избавиться от мысли – возможно, он недостаточно хорош для чего-то большего.
Эмерик спрыгнул; пол погас, а голограмма схлопнулась в точку. В зеркальной стене он мельком увидел своё отражение: тело, выточенное как оружие, к которому он так и не привык за 95 лет.