Немного разочарованные, мы кивнули, признавая правоту распоряжения. Лошади более комфортно себя чувствуют в тишине и спокойствии.
– Да и за год вы так на них насмотритесь, к лету вообще видеть не захочется, – добавил Толя. Мы с Соней синхронно покачали головами:
– Это вряд ли.
– Они как наша мама, – хмыкнул Витя. – Если бы не мы, она бы на конюшне жила.
– А так Екатерина Викторовна здесь не живет? – решила уточнить Соня.
– Ну… Ночевать она домой ездит.
– Это потому что она год назад матрас дорогой купила, – хмыкнул Витя. – И подушку…
– А… ваш папа? – рискнула спросить я.
– Ну он тоже там живет, – протянул Толя. – Они с мамой даже иногда пересекаются.
– И он не возражает против всего этого? – я кивнула на академию. Витя бросил на меня снисходительный взгляд:
– По-моему, по нам понятно, что наш папа – очень разумный человек и не делает глупостей.
– А вы тут при чем? – не поняла Соня.
– Генетика же, – Толя подмигнул ей. – Ну что, идем?
– Ага.
В этот момент со стороны входа в конюшни показались две девчонки.
– Надо же, конная школа, а к лошадям не пускают, – фыркала одна из них.
– Сейчас еще начнут, как дома: не получишь пятерку – на лошадь не сядешь! – обиженно вторила ее подруга.
Мы переглянулись.
– Это их еще на фортепиано не заставляли играть, – негромко заметила я, и мы вчетвером рассмеялись. Девчонки решили, что смеются над ними. Одарив нас злыми взглядами, они поджали губы и скрылись в общежитии.
– Ну вот, двумя врагами больше, – вздохнула Соня.
– Не бери в голову, – посоветовал ей Витя. – Сегодня больше, завтра меньше…
– В смысле? – не поняла я.
– Во-первых, они наверняка уже к вечеру все забудут, – отмахнулся мальчик.
– А во-вторых? – насторожилась я, чувствуя подвох.
– Поступить мало, надо еще и учиться! – вмешался Толя. – Мама говорит: в первые два года большой отсев будет. Из двух классов один сделают. То есть процентов тридцать – на выход!
– Вот как? – мы с Соней испуганно переглянулись.
– Ладно, не вешать нос! – подбодрили нас братья. – Пошли смотреть школу!
Мы обогнули манеж и вышли к точно такому же зданию, как и то, где мы теперь жили. Оба были идентичны как близнецы, стоявшие рядом с нами, о чем я и сказала.
– В архитектуре это называется симметрией, – кивнул Витя. – Когда правая и левая часть здания или комплекса выглядят одинаково.