и странная
нервозность, интересные для любительского исследования, но никак не уместные именно сейчас. Теперь они были в нём, и он даже знал, как это называется. Они трансформировались в нечто иное, и это усилило внутренний тремор. Новоиспеченный симбиоз ощущений назывался
тревога. Она возникла вместе с новым пониманием иерархической системы, в которую ему предстояло войти, но лучше бы он обошелся без нее, без
тревоги этой. Зачем такие бесполезные в работе вещи? Единственное, о чём Уши точно
не тревожился – это миссия. Смог, выполнил. Система оповестила его о получении нового статуса и награды. Уши кивнул сам себе. С помощью собственного профессионализма и слаженной работы систем корабля, и того факта, что в космическом пространстве он нашел сигнал, он смог осуществить задуманное. Скорее всего, не им, Уши, задуманное, неважно.
Missionimpossible? Нет, миссия выполнима. Точно выполнима. Нужное место, и то, что он везет сюда, в целости и сохранности. Что за миссия? Уши знал лишь одно – она засекречена, и он обязан доставить некий файл,
that's all.
Слова, написанные и звучащие по-разному – разными же
буквами и
иероглифами, но имевшие одно значение, спутывались. Они не приносили ничего, кроме чувства
разочарования от того, что он не помнил точно, ни какой у него родной язык (судя по преобладанию слов на
кириллице – это всё-таки был
русский, но настоящее значение слова
русский ускользало от Уши), ни того культурного наследия, носителем которого он являлся. Смысл новых слов всплывал в его мозгах спонтанно, словно они были нанесены на запотевшем иллюминаторе и возникали не от его, Уши, тяги узнавать, а от потоков воздуха и влажности помещения. На корабле никаких надписей не было – ни на
русском, ни на каком-либо другом языке: нужные рычаги и ручки он нажимал интуитивно. Инструкция словно отражалась на его сосудистой и нервной системе.
Теперь снег занимал все пространство иллюминатора капитанской кабины. Уши знал – он высококлассный пилот и занимается этим всю жизнь. С самого рождения, что бы это ни означало в том мире, откуда он прилетел. Но до этого ему ни разу не приходилось приземлять корабль. На время сна техника легко управлялась автопилотом, все остальное время с перерывами на отдых, работу и туалет Уши любил пилотировать сам. Чувство единения с огромной горой металла и пластика