По выражению лица Вершинина старшина Куликов понял, что ему стоит покурить на улице. Коллегия высокопоставленных руководящих товарищей тоже не растерялась и вышла в коридор. Оставшись в растерянности, капитан Найко развел руками и проговорил:
–Ну чертяги, как с вами бороться!?– тоже вышел из кабинета.
–Присаживайтесь, товарищ Банников,– пригласил жестом руки Вершинин, указывая на стул своему гостю,– Стоит пологать у вас разговор не просто, чтобы провести время.
–Совершенно верно, товарищ лейтенант. Я проинформирован о вас, о вашем опыте. Я не стану отнимать слишком много времени.
–Я вас слушаю.
–Мы не с того начали,– проронив улыбку, сказал товарищ Банников,– Я вовсе не пришел командовать или что то еще. Меня беспокоят обстоятельства убийства моего коллеги.
–С чего вы взяли, что он убит?
–Но он мертв. Верно!?
–Погибают в бою, или от рук убийцы, а тут больше вопросов.
Банников тут же перебил Вершинина, несогласно покачав головой, и отмахиваясь руками:
– Что вы, что вы, товарищ лейтенант! Я убежден, что он убит! Я убежден! Это не самоубийство!
Вершинин уселся удобнее на стуле и достал папиросу в ожидании новых фактов, прикурив и затянувшись дымом, он одновременно заговорил:– Вы что-то конкретно знаете?
–Знаю, мой дорогой товарищ лейтенант,– вежливо, но учтиво ответил Банников,– Я знаю Шапошникова много лет, я знаю, какой он был во время войны, до войны, в университете, как он защищал свои проекты и работы в сфере проектирования металлургии и я абсолютно убежден, уверен, это не самоубийство.
–Не спешите. Следствие только началось. Многое предстоит еще выяснить.
–Абсолютно с вами согласен, товарищ Вершинин, но я вас прошу! Как человека, прошу! Как коммуниста! Если вы придёте к выводу, и все факты буду указывать, что это самоубийство, знайте и помните, где-то вы допустил ошибку!
–Кхм! Кхм!– прокашлялся Вершинин, и вновь затянулся едким дымом, с подозрением взглянул на Банникова,– Любопытно.
–Простите, что любопытно!?
– Любопытно то, как вы пытаетесь, что-то сказать, но нечто вам мешает.
–Хм! Нет,– усмехнулся Банников,– Я не пытаюсь ничего сказать, кроме того, что Шапошников этого сделать сам не смог. Он любит точнее уже любил дочь и супругу, он решал разного масштаба и характера проблемы, и ничего не смогло бы довести его до такого абсурда.