–Давай, давай, пониже!– раздавалось каменным эхом с глубины.
– Видишь кого??– кричали сверху.
–Юлька, точно это место?– спросил один из мужчин у девочки. Рядом собирались женщины, начался галдёж, слезы, появился страх.
–Есть!! Есть!! Одного вижу!! Опускай еще,– наконец-то закричал из колодца отец.
–Так тихонько, тихонько мужики!– раздалось в толпе.
–Что-то глубокий он, какой то? – вторили другие.
–Да там темень, камни, куда его там. Быстро-то не спустишь, поди! – ответил еще один.
–Давай!! Давай!!– раздался дикий мужской крик с глубины колодца. Мужчины как один, начали перехватывать веревку и тянуть с большой силой. Мужчина, в темноте разглядел только одного мальчишку, лежавшего на камнях, и как только он его взял на руки, стали слышаться звуки льющейся воды по камням. Он не знал, своего ли сына он спас или товарищеского, просто торопился. Где-то на середине подъема, керосиновая лампа неожиданно взорвалась, её осколки разлетелись в разные стороны, поранив мужчину, его рубаха загорелась на рукаве и частично загорелась веревка, но вот уже кто-то сверху схватил его за руку…
Октябрь 1947 года.
Утренний туман еще сползал с крыш бараков и двухэтажных домов, а солнце не могло пробить свинцовые тучи, затянувшие небо юного города на окраине уральских гор вблизи Казахских степей, где полным ходом шло строительство металлургического завода, где каждый горожанин был занят своим делом. Знали своё дело и военнопленные, трудившиеся в этом городе, ведь воскресный день не был поводом для выходного дня. В это хмурое утро, пережевывая ржавую грязь колесами, грузовик «полуторка» въехал на окраину города Новотроицка. Минуя несколько первых домовых кварталов и множество бараков, похожих друг на друга, он остановился возле двухэтажного дома по улице Пушкина, на пересечении улиц Клубная и Садовая. С кузова слезли двое очень юных молодых людей, одетые как геологи или альпинисты, и помогли спуститься с грузовика девушке в таком же образе как они.
–Ну что, Антонина, позволь проводить все-таки? Мы и так все перепугались за тебя,– сказал крепкий юноша, здоровяк, с доброй улыбкой.
–Да ну что ты, Витя, не нужно, правда,– смущаясь ответила курносая девушка, кудрявая с карими глазами, всеми силами пытаясь не показывать боль, которую она испытывала.