В тот вечер Жером и Бастьен обсуждали слова незнакомца. Жером склонялся к тому, что это было лишь очередное преувеличение, подпитываемое общей паникой. «Мало ли таких бродяг? Хотят лишь напугать или выманить денег,» – рассуждал он. Но внутри у него всё равно что-то тревожно ёкало. Бастьен же был уверен, что это было настоящее предупреждение. «Его глаза, Жером… Они были полны такой холодной ненависти. Это не просто слова. Это угроза. И что-то мне подсказывает, что он не просто так оказался здесь.»
Этот таинственный визит лишь усилил общее напряжение в деревне. Одни жители отмахнулись от слов незнакомца как от пустых баек, другие, наоборот, восприняли их всерьёз, начиная готовиться к худшему. Никто не мог знать, что этот невзрачный с виду человек был вестником грядущей катастрофы, и что его слова о «ночи Святого Варфоломея» окажутся пророчеством, исполнение которого будет гораздо страшнее, чем кто-либо мог себе представить. Для братьев Дюран это было первое прямое столкновение с тенью надвигающейся трагедии, и оно оставило глубокий отпечаток в их душах.
Зарождение тайного общества: первые клятвы.
Тревожные слухи из Парижа и загадочное предупреждение незнакомца в таверне не прошли даром для некоторых жителей Сент-Обина. Особенно сильно они повлияли на группу молодых людей, которые, подобно Жерому и Бастьену, чувствовали, что привычный мир рушится. В их числе были друзья братьев: кузнец Анри, крепкий и добродушный силач; портной Мишель, тихий, но проницательный; и несколько других молодых фермеров и ремесленников, уставших от постоянной неопределенности и страха. Они были не слишком набожными, но и не еретиками. Их больше всего заботила судьба их деревни, их семей и их близких.
Понимая, что в случае беды никто, кроме них самих, не защитит их, Бастьен, который был инициатором идей, предложил создать тайное общество. Его импульсивная натура требовала действий, а не ожидания. «Мы не можем сидеть сложа руки, пока мир рушится вокруг нас!» – горячо убеждал он. – «Париж горит, а мы здесь ждём, пока огонь доберётся до наших домов. Мы должны быть готовы.» Жером, хотя и был более осторожен, в глубине души согласился с братом. Он видел, что правительство не способно защитить своих подданных, и что в случае настоящего хаоса каждый будет предоставлен сам себе. Он, как и Бастьен, беспокоился за Элоди, за свою мать, за всех, кого он любил.