Почему, чем старше душа, тем она строже к себе и другим? Я думал об этом, подлетая к распорядительному пункту GK-217, который парил огромной, причудливой конструкцией, построенной с максимальной эффективностью. Массивные сваи примыкали к жёлтому гиганту, жадно выкачивающие плазму, и отправляли её дальше по монохромным контурам архитектоники – в безупречные энергетические линии, сверкающими огненным жаром.
Распорядительный пункт казался неподвижным, но внутри него происходило непрерывное движение: мельчайшие детали бесшумно скользили, крошечные вспышки энергии пробегали по краям отголосками звёздного пламени. Почти совершенная красота, замкнутая в строгие рамки недоступной мне логики.
Центральный блок, массивный и монолитный, высился в самом сердце распорядительного пункта, похожий на сердцевину цветка, от которой расходились в стороны четыре главных ответвления. По ним вечно циркулировала бешеная жёлтая энергия, ни на секунду не останавливаясь. На главные ответвления, как жемчужины на нити, были нанизаны десятки тысяч белых ответвлений поменьше. Каждое со своим порталами, ведущим в иные места, иные миры.
Этот огромный механизм дышал и жил по своим законам, установленным волей Кластера. Здесь обитали сотни тысяч таких же душ, как я. Эти души горят жаждой действия, мечтами о великих свершениях и счастьем от своего труда. От своего существования. С каждым циклом они становились всё дальше, всё более недоступными для моего понимания. Они совершенствовались, страстно отдаваясь тому, что им суждено, и заводили множество знакомств.
Я видел их повсюду – счастливые разноцветные фигуры, парящие близ пункта. Они были бликами света вокруг огромной звезды, которая дарила нам своё тепло. Они грелись в её лучах, черпая силы, чтобы вновь отправиться туда, где ждали новые задачи. Души обсуждали свои дела, новосозданные для них планеты, предназначения и роли, которые нужно было в них отыграть. Не понимаю, почему им это так безумно нравится.
Бесконечные роли в театре без конца и начала, где души заперты в смертном теле со множеством ограничений. Безусловно, это помогало отвлекаться от вечных обязанностей. Но чтобы вот так этим… гореть? Я слышал обрывки их разговоров, и всё это казалось таким пустым. Эти миры, с их законами, жизнями и драмами… Они воспринимались мной как ещё один виток давно надоевшей пьесы, где текст давно был выучен наизусть.