– Но я не хотел этого делать! Я завидовал, мне хотелось…
– Теперь ты знаешь причину и заплатил цену. Я помогу тебе. Как выглядит твой сон?
Змея смягчилась, перестав шипеть. Остин утёр слёзы со щёк, шмыгнул носом и пожевал нижнюю губу. Он промычал наконец нечто непонятное, едва различимое в череде звуков:
– Я не знаю, как выглядит мой сон.
– Но дитя грёз, которое направило тебя сюда, должно знать, как выглядит сон. Ведь они рисуют сны с твоего рождения.
– Он лишь показал мне путь в лабиринт. И всё. Его звали Сновл.
– Ах, маленький негодник. Странно. И опасно. И то, что у тебя есть этот фонарь… Видимо, грёзы что-то задумали. – Руби заволновалась, змеиное тело начало изгибаться. – Все сны разные, как цветы на вашей планете. Хотя я знаю, кто вам поможет. Эй, вы, шпана игрушечная! А ну быстро сюда, – шикнула она в сторону затаившихся в тени.
Из темноты выбежал красный человечек. За ним следовала живая лампочка.
– Они проведут тебя до восточных каминов. Там тебе укажут путь и подскажут, как выглядит сон. Но смотри, не давай им много говорить. Они любят делать из детей маленьких рабов. – Руби зашипела, словно хотела укусить, но не его, а нечто в воздухе. Её кольца быстро разворачивались, а голова нырнула в ковёр. Великая змея уползла на покой, пока кто-то из странников вновь не разбудит её.
– Снова в путь, – сказал краснокожий, вытягивая толстые руки над головой. – Давно мы не выбирались отсюда. Эй, иди за нами.
Остин послушно пошёл за командиром. Его лысая голова блестела от света, мокрый кусок глины на гончарном круге.
– А я Остин, – представился мальчик.
– Бопс, а этот малый – Лумп.
Ламповый человечек улыбнулся и мигнул глазом. Его рука-проводок протянулась к Остину, и тот пожал ладонь-вилку. Лёгкий разряд тока прошёл по всему телу мальчика. Затем стало тепло; Остин понимал, что это не люди и не роботы – игрушки, которые ожили. Здесь всё было живое. Пугало это или радовало – непонятно, но что-то точно было хорошим, а что-то плохим.
– Мы полетим? – удивлённо произнёс Остин, глядя на гигантский самолёт, который сверкал под тусклым светом фонарей, стоящих по бокам взлётной полосы. Он представлял собой нечто среднее между винтажным бипланом и фантастической ракетой. Корпус был собран из множества деревянных деталей, скреплённых между собой латунными болтами и гайками. Местами виднелись заплатки из кожи и ткани, свидетельствующие о его долгом и насыщенном приключениями прошлом.