– Да уж, давно не зажигались фонари. Я помню только несколько раз… два или три… – задумчиво произнёс Бопс и посмотрел на стол, ломящийся от угощений.
– Но я чувствую, что вот-вот зажжётся первая лампа, как знак надежды! – воскликнул Клос, взмахнув руками с таким энтузиазмом, что чуть не потерял равновесие, пошатнувшись на стопке книг. Остин в это время, не теряя ни секунды, схватил третий пирожок со свеклой.
– Всё так вкусно! – восхищался мальчик, его глаза сверкали от удовольствия. – Я бы ел вечно!
– Это всё пыльца жёлтых ромашек, – объяснил Клос, и его серьёзное морщинистое лицо разгладилось, казалось, что он даже немного улыбнулся. – У нас ещё остались запасы, но их слишком мало. Если фонари не зажгутся, если мы не сможем собрать пыльцу, то у нас начнётся голод, и сны начнут угасать.
– Разве тут что-то может расти? – спросил Остин, не понимая, как мог пропустить настоящие растения в лабиринте.
– Конечно, – ответил Клос. – Между стенами лабиринта встречаются поля жёлтых ромашек, которые расцветают во время зажжения фонарей, когда великое полуденное солнце озаряет наш край лишь на мгновение. Прекрасное зрелище, дорогой Остин. Золотая пыльца ромашек – дар грёз. Из этой пыльцы мы замешиваем тесто и выпекаем.
– Здорово! Если грёзы такие добрые, почему они не помогут мне найти сон? – спросил Остин, удивляясь собственной очевидности, ведь именно один из них отправил его сюда без каких-то объяснений. Тут мальчик вспомнил, что Сновл просил его задать вопросы, а он лишь ринулся в новый мир, как ведомая овечка.
– Ты, видимо, переел, – усмехнулся Бопс, качая головой. – Может, они и создали лабиринт, но вовсе не живут в нём. Они в совсем другом мире, там, где мы все мечтаем очутиться, но куда нам никогда не попасть.
– Ох, мистер, давайте не говорить о несбыточных мечтах, а то прилетит нам по темечку, – сказал Клос, вздохнув ещё медленнее. – Туда могут попасть только хранители, и то не всегда. Уж наша Руби вряд ли туда попадёт, поэтому она такая и злая. И вредная. И жадная. И лучше мне прекратить её так обзывать, а то сожрёт. – Старый эльф сам себе зажал рот.
– Эта скрипучая, сломанная трещотка! – прошипел Бопс, сжав кулаки и бросив злой взгляд в никуда.
– Тише! – шикнул Клос, оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. – У неё везде уши, разве ты забыл?