Хорошо, когда всё фиолетово - страница 21

Рыбы в своих фантазиях уже покорили мир и победили глобальное потепление. А в реальном мире им бывает скучно. Эти артистичные идеалисты одновременно ленивы, наивны и авантюрны – если вор, то Робин Гуд, если художник, то не меньше Микеланджело (который, кстати, действительно Рыбы по гороскопу). Рыбы те ещё мечтатели. Могут замечтаться вплоть до прокрастинации, а там и пофигизм где-то рядом.

Мне кажется, получилось интересное наблюдение за характерами. А если вы не согласны с характеристикой вашего знака или вообще не верите в гороскопы, то я прикроюсь цитатой писателя Ли Голдберга: «Гороскопы похожи на прогнозы погоды: и там, и там описываются условия, в которых вы окажетесь в будущем. Возможно. Если метеоролог даёт прогноз „ожидаются осадки“, стоит захватить с собой зонт. В любом случае вы не промокнете».

У вас тоже так? В отпуске не сразу получается переключиться с режима «арбайтен» на режим «суперлайт». Вот так сразу взять и расслабиться. Из двух недель предполагаемого релакса два-три дня уходит на адаптацию. Сначала не нравится все:

– питание,

– сервис,

– локти соседа в очереди на шведском столе,

– недостаточно прямой вид на море из номера,

– слышимость в номере, когда ощущение, что вы активно участвуете в чужом медовом месяце,

– прилипающая к спине шторка в ду́ше.

Портье прячется под стойку, только бы в очередной раз не разруливать наши проблемы.

Но ведь отпуск – от слова «отпустить». Отпустить «день сурка», ранние подъёмы, цейтноты и дедлайны. Он должен пройти как в сказке «Морозко» – пропал из дома и через две недели вернулся, довольный, румяный, с магнитиками и плюс 3 кг. Пусть этот отдых будет не идеальным, но зато пропитанным любовью к своему уставшему организму, и плевать на эту шторку в ду́ше. Как говорил Брюс Уиллис в фильме «Двенадцать обезьян»: «Если уже всё произошло и изменить ничего нельзя – расслабься и получай удовольствие».

Рейс Рим – Бари. 23:00. Десять «руссо туристо» заходят в салон самолёта. Обычно улыбчивые и эмоциональные итальянцы встречают их тяжёлыми взглядами. От Рима до Бари, как от Питера до Москвы, всего час лёта, и сто тридцать пять итальянцев в это время уже должны были получать багаж в Бари, а их самолёт ещё не выкатился на взлётно-посадочную полосу римского аэропорта Фьюмичино. Оптимизм и жизнерадостность, присущие этой нации от рождения, разбились о задержанный рейс из Санкт-Петербурга.