– Ты так повзрослел, сынок! Я соскучилась! – она говорила это каждый раз, когда видела Стефана после разлуки. Неважно после разлуки в несколько дней или в несколько месяцев. – Пойдём скорее, я испекла торт, твой любимый.
Стефан следил, как тётя хлопотала на кухне. В восемьдесят шесть Анна удивляла подвижностью, да и выглядела она всегда лет на двадцать моложе ровесников. Небольшого роста, стройная и лёгкая, словно девочка-подросток, Анна так и не превратилась в женщину. Спину она держала ровно, а голову царственно высоко. Анна не допускала старческого брюзжания ни в голосе, ни в настроении. На первый взгляд мягкая и нежная, внутри себя она всегда сохраняла твердость.
– Ты ешь, сынок, я только что приготовила, – Улыбаясь, она суетливо переставляла на столе посуду и, готовясь к непростому разговору, то и дело покусывала тонкие губы. По просторной кухне танцевали аппетитные запахи домашней стряпни.
– Время пришло тебе помочь. Ты теперь дипломированный дантист. В тридцать пять пора начинать своё дело. Красавец, моя гордость! – умилённо приговаривала Анна, не отрывая глаз от родного лица.
Его яркие черты: крупный прямой нос и губы, упрямой складкой говорящие о сильном характере, – напоминали Анне о погибшей сестре.
– Открыть кабинет дантиста – деньги нужны. И я знаю, где их взять. Только сумасшедшей меня не считай, сынок, – начала Анна, присев рядом. – Я в своем уме, и память у меня отличная. Спросишь, чего так долго молчала? Эту историю я тебе в письме описала и приложила к завещанию. Раньше надобности для такого разговора не было, вот я и не решалась.
Рука Анны беспокойно нырнула в карман вязаной кофты за платком. Сжав его сухими пальцами, она глубоко вздохнула.
– Когда погиб мой муж Гельмут, – она запнулась, – я… покойнику в карман куртки положила стальную коробочку. В ней два дорогих кольца. Так и похоронили. Вон там.
Анна махнула рукой в окно, из которого хорошо было видно кладбище, и перевела пытливый взгляд на племянника. В кухне будто взорвался горячий воздух, наполненный запахами миндаля и ванили. Стефан изумлённо вздрогнул, лицо его вспыхнуло, и круглые глаза растерянно заморгали. Он недоумевая уставился на Анну. Потом привстал из-за стола и звонко отодвинув чашку, хрипло выдохнул:
– Зачем? Почему ты это сделала?!
– Успокойся, сынок. Время-то было какое! Жуткие годы. Январь сорок пятого. Русские уже к Берлину рвались. Половина Германии в руинах лежала. Мы не знали, что с нами будет… Тогда прятали всё, что могли спрятать, боялись, что русские или их союзники выпотрошат наш дом.