Впрочем, сейчас это стало бесполезным знанием. Здесь, на Тау-Кане, ничего такого нет… но, когда мы подъезжали к Хьюстону, я думал, нас просто сдует с дороги. Тяжеленный пикап дедушки Эйба мотало, как… как самого деда, когда он выпивал лишнего; двигатель, не справляясь с нагрузкой, натужно урчал. Еще полчаса такой езды – и придется менять фильтры перед радиатором. И снова скорее всего мне. Порой казалось: отец берет меня в поездки исключительно для того, чтобы оптимизировать свое время и усилия – то есть побольше пить пиво, пялиться в ящик, и трепать языком, почём зря.
– Марти, – нынче он пребывал в благостном расположении духа, поэтому разглагольствовал не переставая. – Сегодня мы изменим будущее. Знаешь, как я устал ездить по всем этим приходам, маленьким городкам? Знаешь, как устал драть горло перед деревенщиной? Так вот: если сегодня у нас всё выгорит, нам больше не будет нужно всем этим заниматься. Мы станем выбирать, куда ехать и где выступать, сможем купить нормальную машину, отстроить дом…
– Дом для всех Фостеров? – уточнил я, прикидывая, сколько же на это потребуется места. – Так-то идея хорошая. А бабушка в курсе?
– Не стоит радовать её раньше времени, – нахмурился отец, – И вообще, не перебивай-ка меня. Помнишь, я тебе рассказывал, что познакомился с двумя бизнесменами из Мексики? Так вот: они готовы поучаствовать в проекте!
– Значит, нам больше не придётся нанимать случайных бичей, чтоб они искали нам пустые бутылки? Будем возить бригаду с собой?
– Я о другом проекте, – рассмеялся отец. – Мои мексиканцы – люди с деньгами. Сетевые фермеры! Растят экологичную продукцию, продвигают её… И вот, решили инвестировать в мои выступления!
– Ну и зачем им это? – вырвалось у меня.
Отец слегка оскорбился:
– То есть как «зачем»? Я повсюду езжу. Я знаю многих. Что плохого, если я шепну им: «Покупайте это. Покупайте то». Чёрт, да ведь даже если я упомяну об этом на большой сцене – это будет просто реклама… Реклама! – он включил телефон, порылся в нём и протянул мне. – Вот, знакомься: братья Гарсиа!
На экране застыли двое неулыбчивых толстяков. Один – тот, что повыше – кажется, был нетрезв; другой, с тонкими усиками, смотрел, как дядя Джим, который поубивал множество народу, но на вопросы об этом отшучивался: «Убивает пуля. Морпех – стреляет!» Оба были в мешковатых полосатых костюмах, и выглядели кем угодно, только не бизнесменами; оба показались мне опасными – о чём я сразу же сообщил отцу.