Камилло отхлебнул своего безалкогольного мохито и пожал плечами, а затем посмотрел на меня, а потом на Доминика.
– Интересные у вас вкусы, конечно.
– Ты тоже хочешь кофе? – спросила я, подперев лицо ладошкой.
– Ну, мы же с тобой не друзья, – ответил он и щелкнул меня по носу. Я заметила краем глаза, как ноздри Доминика раздулись, а на лице дернулись желваки.
К нам подошли еще ребята, мы обсуждали игру, шутили про команду Майнца и много смеялись. Камилло больше не лез ко мне. А когда я уходила, то заметила, что к нему стали подходить другие девушки. Он был не против их компании, и я расслабленно улыбнулась.
– Сегодня у нас ты – хорошая девочка? – услышала я, когда дошла до номера, и оглянулась. Доминик пошел за мной до этажа, но сейчас стоял около своего номера.
– А хорошие девочки пьют пиво? – моя бровь поднялась вверх. – Кстати, я не вернула тебе кофту.
– Ерунда, – он потряс головой, а затем взъерошил волосы снова наверх.
– Давай верну. Зайдешь?
Доминик довольно быстро преодолел расстояние от его номера до моего, а затем зашел ко мне. Его взгляд упал на раскрытый чемодан, куда я уже покидала часть бутылочек с пеной для ванны и лосьонов для тела.
– Ты ограбила магазин косметики?
– Нет, просто я – амбассадор вкусных вонючек.
– Вкусных вонючек? – переспросил он.
– Не буду же я тебе рассказывать названия всех этих банок.
– Почему нет? Ведь мы друзья.
Я рассмеялась и села в кресло, подтянула колени к себе и кивнула на кофту, висящую рядом.
– Спасибо тебе.
– Не за что. – Он подошел ко мне, протянул руку и в какой-то момент мне показалось, что он потреплет меня по волосам, но он лишь забрал свою одежду.
– Обращайся, если замерзнешь, – сказал Доминик.
– Хорошо, мой личный согреватель – усмехнулась я, а сердце пропустило удар от своих же слов. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи.
Дверь закрылась, а я обхватила себя руками еще крепче, совершенно не понимая своего состояния.
***
Мы вернулись в Лондон рано утром. Я сходила на процедуры, а затем вернулась домой. Отец дал мне сегодня дополнительный выходной. Я сидела на диване в гостиной и массировала ногу. Миссис Хендерсон сказала, что это полезно.
Я набрала маму и поставила телефон на подставку.
– Как дела, милая? – радостный голос матери всегда действовал на меня успокаивающе или подбадривающе, в зависимости от того, в чем я нуждалась.