Старший опер Глеб Суворов уже составил для себя картину убийства, но подошёл к врачу криминалисту.
– Ну, что Петрович скажешь?
Семену Петровичу было, пятьдесят шесть лет и тридцать лет он проработал патологоанатомом.
– Ясно, как день, задушен собственным галстуком, не менее десяти часов назад. Более конкретно скажу после вскрытия. Почерк тот же, как вчера на улице Радужной.
– Да очень похоже, в кабинете порядок, убийцу подпустил к себе за спину, ничего не опасался, он знал своего убийцу. Да и контора одна. Ладно, Петрович если закончили здесь пусть увозят, а я жду ваш отчёт, как можно скорее.
– Буду делать два вскрытия, постараюсь завтра закончить, если больше ничего не случится.
Суворов расположился в кабинете главного бухгалтера, попросил сварить ему кофе и пригласил на беседу секретаршу, которая обнаружила труп.
Суворов увидел молодую девушку, ей можно было дать лет двадцать, миниатюрную, стройную брюнетку, волосы были собраны в конский хвост, минимум косметики, перламутровый блеск на пухлых губах, пышные черные ресницы обрамляли зеленые глаза. Одета она была в белую блузку и юбку карандаш, на ногах туфли на среднем каблуке. Девушка скорее была миловидная, чем красивая, но в ней была, какая-то изюминка и Суворов почувствовал интерес к ней. Она явно нервничала, не знала, куда деть руки и не смотрела в глаза.
– Здравствуйте, я капитан Глеб Александрович Суворов, убойный отдел. Расскажите, как вы обнаружили труп Климова?
– Я зашла в кабинет директора полить цветы… и увидела его, а дальше я ничего не помню.
– Во сколько Вы пришли на работу?
– Немного раньше обычного, где-то в восемь тридцать.
– Кто ещё был в офисе в это время?
– Никого ещё не было, только охранник на входе Вадим.
– Может что- то заметили подозрительное в поведении Вадима?
– Да нет, всё как всегда, поздоровались, он был рад, что его смена закончилась, ждал сменщика.
– Ксения расскажите, как прошел вчерашний рабочий день? Может было что- то необычное, какие были посетители и как вёл себя Олег Олегович?
– Обычный день, вот только.…, – У Ксюши от волнения задрожали руки, и она почувствовала слабость в ногах. Ей казалось, что этот опер с таким цепким и пронзительным взглядом видит её насквозь. Я ни в чём не виновата, я ужасно испугалась, простите меня…, Ксюша закрыла лицо руками, и зарыдала.