До сих пор в том огромном наследии, украшающем сегодня подоконники многих кря-ковских квартир, оставленном Дятлом, оставалось ещё очень много белых капель и чёрных пробелов. Но совсем недавно произошло событие, которого мало кто из нас ждал. Через одну Падлу редакционной коллегии одного осеннего клена – самого крупного издательства гниющих листочков на чёрный асфальт, ежедневно выпускающего по 200-666 звукописей, прошла достаточно странная совиная телеграмма на азбуке морза с буквальными словами: «Сегодня у мусорного бака, дура…». Падла была настолько возмущена столь возмутительным характером птичьего сообщения, настолько несоответствующего уровню ее новообразования и писательского авторитета, что у неё чуть не лопнула шея от внутрибрюшного давления. Ещё больше ее возмутило в письме отсутствие конкретного указания на время, когда ей нужно прийти, поскольку слово «сегодня», с точки зрения современной текстоко-логии, можно было понимать достаточно широко, а главное заявитель не оставил ни своей фамилии, ни адреса, ни жанра, к которому относилась записка, при этом динозаврово нарушив минимальный объём слов. Прилетев вечером в брачном окрасе к мусорному дуплу, указанному в письме, она, к своему удивлению, никого там не обнаружила и, приняв это за акт неудачного ухаживания, надувая шею, улетела к себе в дупло. Все бы ничего, если бы эта самая случайная Падла не оказалась моей хорошей знакомой, которую я знаю уже в течение нескольких лёт. Услышав от неё об этой загадочной ситуации, за что я ей очень признателен и благодарен, я полетел на то место к мусорному дуплу и, прорывшись там всю следующую неделю, обнаружил анонимные мемуары некого А. Свища, за которым, по моему мнению, в действительности скрывается сам Дятел. Мемуары проливают белый цвет на многие белые пятна биографии и жизни Дятла, истоки его истерики, особенностей стиля и историю создания многих нашумевших сегодня произведений. Эти самые мемуары, оставшиеся на обгорелых от сигареты высохших листьях (Дятел был и остаётся заядлым курильщиком), которую кто-то бросил в дупло, я и использовал, как основной источник, мое подспорье в настучании этой работы. При этом. Кто был очередной неизвестный доброжелатель до сих пор так и осталось неизвестно.