Подводные течения оказались очень сильными. Вокруг, не считая огней, была кромешная тьма, даже если посмотреть сверху, “небо” было таким же тёмным, и всё, что оставалось делать – это смотреть только вперёд на огни, и молиться, чтобы не попасть на стаю хаулиодов – уродливых и агрессивных рыб, любящих нападать толпой. Скафандр трещал от оказываемого на него давления.
“Только бы успеть дойти” – подумал Пол, – “Малейшая разгерметизация и на такой глубине меня разорвёт”.
Он даже не знал, как долго ему придётся идти. Где находился “Левиафан” он ни разу ещё не интересовался.
Спустя часа полтора пути, огни замигали.
“О, нет. Это значит, электричество на исходе”.
На “Нептуне” ему было некомфортно. Общаться с большим количеством человек он не хотел, поэтому когда начались волнения, и люди стали объединяться, он со своей нелюбовью к обществу, рисковал стать самым слабым звеном.
Особенно невзлюбила его Анджела Паркер, главный инженер, а после – и начальник станции. Конфликт с ней означал полное отрешение от всех скромных благ, предоставляемых на станции, а конфликта она уж очень хотела. Сильная, мускулистая, способная любого мужика уложить на лопатки, она очень явно проявляла агрессию не только к Полу, а вообще ко всем, кто её так или иначе не устраивал.
Экипаж состоял из тринадцати человек, которые полностью подчинялись начальству, не задавая вопросов. Какой-то учёный, не понимающий внутренних правил и не привыкший к устоявшимся в данном месте законам, очень сильно выбивался из коллектива, и коллектив периодически недвусмысленно давал ему об этом понять.
Когда со станции “Левиафан” пришло известие о том, что к ним была отправлена субмарина для эвакуации, тут же было принято решение отправляться туда за помощью.
–
Есть одна проблема, – сообщила она всем на брифинге, – Костюмов на всех не хватит.