– Меня снова звал на работу констебль Ковальчик с северо-западного округа.
– Я знаю откуда этот ублюдок! Что он тебе предложил? Денег, кабинет, график шлепков по заднице? Последнего не обещаю, но кабинет можешь забрать мой. Сейф там же.
Арина молчала, покусывая губы. Она проводила Лимана взглядом до окна. Тяжелая штора отрезала офис от вечерней улицы. Лампа под низким потолком загорелась ровным желтым светом.
– Неудачный день для разговора, – заметила Арина. Она убрала китель со стула, достала из-под стола термос, в котором еще плескались остатки теплого несладкого чая. – Опять шли по рельсу. Когда перестанете так делать?
– Когда его починят.
Она промолчала. Сунула ему кружку с чаем и стопку писем. Лиман всмотрелся в ее миловидное лицо под косой челкой. Тонкие морщинки в уголках глаз нисколько его не портили, как и веснушки. Хотелось провести пальцем по кончику ее носа, а затем крепко обнять за хрупкие плечи. И отпустить уже девочку к этому чертову Ковальчику подальше от своих мокрых кителей, пыльного офиса в подвале и вечного бардака на столе, из-под которого каждый день она извлекала его ключи и бумажник. Вместо этого он вернул кружку.
– Письма в топку. Ни них и подогрей это пойло. Остыло, – он скользнул взглядом по упорядоченному хаосу на ее столе. – У меня остался один заказ на машину на сегодня – звони и езжай домой. Я доберусь пешком.
– Хорошо.
Он сунул ей желтый билет на вечернее такси.
– До завтра. Или что-то еще?
Она прищурено смотрела ему прямо в глаза.
– Да. Лицензию на убийство и разрешение на брак.
– Это к легарию. Пока!
Шутила Арина только тогда, когда была очень зла. Уже привык за столько лет. Лиман скрылся за дверью кабинета, прежде чем Арина успела что-нибудь ответить.
Кабинет был совсем небольшим: стол у маленького окна, полка с книгами и стеллаж, забитый толстыми папками дел. Пять лет службы, собранные, отсортированные и утрамбованные под серые переплеты тонкими пальцами Арины. На стене огромная карта города с выделенными цветными чернилами границами округа. Воздушный порт был косо заштрихован им лично пару лет назад. Рядом сотни записок и напоминалок от Арины о встречах, запланированных и пропущенных, покупках, графиках сдачи отчетов легарию, днях рождения, включая собственный.
Лиман упал в кресло, приоткрыл ящик стола, где дожидались несколько аккуратно свернутых сигарет из конкордийского листа и новые папки. Он достал скоросшиватель, проставил на нем номер, выудил из кармана и подколол первый лист – акт осмотра «Сомы». Скоро листов наберется немало. Их наискосок перечеркнут замечания и пометки Лимана, а на обложке появится неофициальное название. Это будет называться – Лиман уже решил про себя – «Мертвый дирижабль». Распахнув окно, он подпалил кончик сигареты и выпустил на пахнущую рыбой и сыростью улицу облачко сизого дыма. Оставалось всего шесть штук. Пора было наведаться к начальнику морского порта на душевную беседу за стаканом рома. Хотя и через него доставать нелегальный табак все сложнее. Однажды, как и в Близнецах, за сигаретку тут будет грозить тюремный срок. И какой-нибудь придурок Ковальчик лично наденет на него наручники.