– Нечего улыбаться! – сказал дядечка, улыбаясь гораздо шире Лели. – Ничего хорошего тебя не ждет.
Улыбка слетела с лица Лели. Она не знала, что сказать, поэтому молчала. А счастливый дядечка продолжал:
– Ты теперь в темнице, как и все мы. Выхода нет. Мы все перепробовали. Так что соболезную. Ты тут на веки вечные.
Теперь он не казался Леле располагающим. Как можно такие ужасные вещи говорить с такой широкой улыбкой?
– Ну что ты, Хотэй, не пугай девочку, – донеслось откуда-то слева от Лелиной камеры.
– Но я не сказал ничего, кроме правды!
– Правду тоже можно по-разному подать… Тебя как зовут?
Только когда минула дюжина секунд, Леля поняла, что обращались к ней. К тому же этот жуткий Хотэй так на нее пялился, что Леля подумала, что теперь она точно больше никогда в жизни не будет улыбаться.
Леля подошла к левой стене камеры и попыталась разглядеть того, кто к ней обращался. Но, увы, заметила лишь пугающую протяженность коридора и такие же решетчатые стены.
– Леля, – пискнула она.
– Славянка, – отозвался бог слева. – Не ошибся. А за что ты отвечаешь? Солнце? Нет, нет, кажется, это у вас мужчина… Не помню. Растения, наверное, да?
Леле странно было говорить с тем, кого она не видела. Но, пожалуй, это было наименее странным в ее положении. Она, славянская богиня весны и лета, переместилась в японский мир богов, где ее бросили в темницу два жутких екая. Более того: какой-то сумасшедший улыбался и утверждал, что она здесь на веки вечные. А второй сумасшедший пытался выведать ее силу.
– Лелечка? – продолжал он. – Ты меня слышишь?
Ей захотелось накричать на всех, а потом разрыдаться. Что происходит? Почему ее заперли? Она же ничего плохого не сделала! Даже в намерениях такого не имела!
Но вместо всего этого пискнула:
– Да.
Когда Леля в следующий раз пересеклась взглядом с дядечкой из камеры напротив, тот заголосил:
– Да хватит на меня так смотреть! Если что, улыбаюсь я не по своей воле! Уж такое проклятье богов счастья! Мы все время улыбаемся. К счастью, это не мешает нам говорить всю правду.
Это кое-что объясняло, но Леля не спешила расслабляться. Сделала это, лишь когда из камеры слева добрый голос сказал:
– Прекрати так беситься. Ты ее пугаешь. Я правильно понимаю, она сейчас прижимает ладони к глазам, только бы не разрыдаться?
Леля оторвала ладони от глаз и замерла, напрягшись. Наверное, слева от нее находился бог видения сквозь стены… Может ведь такой бог существовать? Почему нет? Вон тут сколько камер – наверняка здесь есть боги чего угодно.