В голове у Плеши серым туманом клубился непрошенный вопрос: «Это же сколько квартир в этих домах?» У них в деревне около фермы стояли два многоквартирных «муравейника». Так, то двухэтажные дома с двумя подъездами. В каждом подъезде по восемь квартир. Их построили для семей доярок. Для деревенских жители этих домов были почти что горожанами.
В любом случае их «муравейники» ни в какое сравнение не шли с девяти– и шестнадцатиэтажными «человейниками», возвышавшимися перед ними. Великан не мог понять, как люди могут в них жить. Их односельчане из «муравейников» жаловались на слышимость. Им было известно все, что происходило в соседних квартирах. Никакой личной жизни. В их деревне все уважающие себя люди жили в собственных хатах.
– Хлыст, что такое «держать в поле зрения»? Вроде, слова понятны, а как это… В подзорную трубу что ли? – Плешь, вырвавший напарника из рассуждений, воровато оглянулся по сторонам. – Мне в понедельник на смену. Погнали домой. Не нравится мне здесь. Ну его этот груз. Не попрутся же они за нами. А еще похавать бы…
– Ну ты и придурок, Плешь! – искренне возмутился Хлыст, – твоя будка только хавать и годна. Да им даже искать нас не придется, они о нас уже всю подноготную знают. Тебе кто этот груз подогнал? Кто на этого говнюка лощеного вывел? Не помнишь, балда? Я тебе помогу – братан твой двоюродливый, Рыжий.
– Угу, Рыжий, – великан так расстроился, что остановился посередине улицы, – я и не допер сразу.
– Нам дали три дня. Сегодня четверг. Значит, к воскресенью мы кровь из носу должны приволочь им этот чертов груз. Так что не дрейфь, у нас будет еще время чтобы к понедельнику с комфортом домчать до дома. На обратный путь запретов не было, так что погоним на поезде, – выдав столь оптимистическую тираду, Хлыст замолчал. Веры своим словам у него не было. Проклятая чуйка голосила изо всех сил, что картина, нарисованная им для подельника, сильно приукрашена и больше напоминает брехню соседского деда-маразматика.
– Угу, на поезде… Точно! Как думаешь, нам бабло отвалят полностью или половину срежут? – проявил Плешь зачатки бизнесового мышления. На самом деле ему было страшно идти рядом с непривычно смирным товарищем, и он попробовал вывести его на разговор. Пусть ругается, пусть обзывается, главное, пусть будет самим собой.