– Ой, Димочка, золотце ты моё! – захлёбывалась благодарностью соседка. – Что бы я без тебя делала! Может, супчиком покормлю? Только что сварила!
– В следующий раз, МарЛьвовна! – Дмитрий уже летел по лестнице, пытаясь на бегу привести в порядок причёску, которая после битвы с балконной конструкцией напоминала причёску человека, засунувшего пальцы в розетку.
В кастинг-студии его ожидал режиссёр Григорий Веселовский – молодой человек с нервным тиком и привычкой смотреть на мир так, словно тот постоянно его разочаровывает. Что, в принципе, было недалеко от истины.
– Опаздываете, – констатировал он тоном врача, сообщающего диагноз. – Вы Пузырьков?
– Да, извините. Котастрофа, – выпалил Дмитрий и тут же понял, что каламбур в данной ситуации – не лучшая идея.
Веселовский окинул его изучающим взглядом и мысленно покачал головой: "Надо же… такая внешность и такая фамилия… Жизнь полна парадоксов."
Внешность Дмитрия Сергеевича, надо сказать, была героическая. И дело даже не в почти двухметровом росте и широченных плечах. Его внешность была под стать поговорке: "шрамы украшают мужчину". Всё тело нашего героя было покрыто разного рода следами от травм и шрамами – каждый со своей историей, каждый заработан честным трудом. Особенно "привлекательным" был шрам над левой бровью, изогнутый, как турецкий ятаган.
А дело в том, что Дмитрий служил Мельпомене в качестве актёра боевиков и каскадёра в одном лице. Профессия это благородная, но травмоопасная – прыжки с крыш, драки, погони и взрывы не проходят бесследно даже для самого осторожного мастера. Зато режиссёры обожали Пузырькова именно за эту натуральность – не каждый актёр может похвастаться коллекцией боевых ранений, полученных не в компьютерной игре, а в реальной жизни на съёмочной площадке.
– Форс-мажор был, – быстро ответил актёр.
– Читаем сцену номер двенадцать. Серёга Молот, авторитет районного масштаба. Типаж – волк в человеческом обличье.
Дмитрий углубился в сценарий и почувствовал, как его лицо медленно принимает выражение человека, которому предложили съесть лимон:
– Извините, но тут Серёга говорит: "Я тебя порву как Тузик грелку, а потом выброшу на помойку истории". Простите, а это он серьёзно?
Веселовский весь подобрался:
– А что не так?
– Ну, во-первых, – Дмитрий деликатно покашлял, – про Тузика и грелку говорили ещё при царе Горохе. Во-вторых, "помойка истории" – это что, цитата из партийных документов? Современный бандит скорее скажет что-то более… как бы это выразиться… современное.