В ближайшем магазине закупился необходимыми продуктами: десяток яиц, две пачки молока, нарезной батон, сливочное масло и упаковка помидоров черри.
Возвращаться не очень хотелось, поэтому пошел обходными путями. Добравшись до дома, краем уха подслушал разговор соседей. Они возмущенно обсуждали ситуацию с этой квартирой. Надеюсь, кто-то из них угомонит жильцов.
Перед входом в подъезд заметил серую кошку. Она шипела на него. Очень странно. Зашел. Добрался до своей квартиры, и по пути, как всегда, стучали. Честно – шутка подзатянулась. Никому не смешно.
Эх. Только день начался, а настроение уже испорчено. Зато животик сытый.
Вечерняя пелена тумана окутала шестиэтажный дом. Тусклая лампочка над толстой металлической дверью с трудом освещала подъезд. Уставший Платон вошел внутрь дома и стал подниматься по бетонной лестнице.
«Тук-тук».
Раздались привычные ритмичные стуки, но вдруг юноша замер, покрывшись мурашками.
«Это еще что такое?» – обеспокоенно подумал он.
Глухие удары доносились не только из тридцать седьмой, но и из соседней квартиры. Несколько долгих секунд Платон вслушивался.
«Тук-тук».
Шум пронзил до самых костей. Дернулась нога, и юноша быстрым шагом поднялся на свой этаж. Громко захлопнулась дверь.
– Теперь и тридцать восьмая. Это так удачно соседи поговорили. – Промямлил он, рукой вытирая испарины со лба. – Или же мне просто послышалось.
На несколько мгновений наступила безмолвная тишина.
– Да. Точно, точно. День был тяжелый, и мне просто всё почудилось.
Отбросив негативные мысли, юноша разделся и пошел на кухню.
– Стакан зеленого чая всегда поднимал мне настроение.
Включив электрический чайник, он сел за стол и открыл ежедневник.
На следующий вечер.
Платон стоял напротив своего подъезда и глядел, как мотылёк порхает вокруг пыльной лампочки. Жёлтый, сумрачный свет падал на его встревоженное лицо. Утром, спускаясь по лестнице, он услышал монотонные стуки, исходившие от двух квартир.
«Просто пройди мимо», – думал он. – «Ты сможешь».
С трудом подбодрив себя, молодой человек открыл тяжёлую, скрипучую дверь. Глубоко вздохнул, наполняя легкие спертым воздухом и быстрым темпом зашагал по лестнице. Только вступив на первый этаж, оцепенел от ужаса. Его окружали три совершенно одинаковых двери. Чёрного, как уголь, цвета с древесной текстурой. Ручки позолоченные, все до одной. На каждой из них блестел рубиновый глазок. Платон чувствовал, будто бы с той стороны кто-то наблюдает за ним. Первобытный страх давил на его хрупкое сознание, заставляя сердце биться чаще, переливая кровь по застывшему телу.