– Правда? – спросил страус, слёзы при этом выступили у него на глазах.
– Вот увидишь, – сказал я и ободряюще похлопал его по плечу.
Страус проводил меня до выхода. Когда я встал у лестницы и обернулся, то увидел, как он, остановившись перед датчиками, стоял, по-боевому держа подбородок, с вытянутыми по швам руками и опущенным оружием; свет в конце коридора очерчивал его голову.
На него снизошла благодать.
Было уже почти четыре утра, когда я подъехал на такси к нашему полицейскому участку. Там как всегда был только один дежурный. Я сообщил ему о страусиной ферме и скомандовал, чтобы он вызвал всех остальных. Но он мне не поверил и попросил дожидаться начальницы. Так мы и просидели до начала рабочего дня.
Начальница прибыла, и я всё ей доложил. Она тоже не поверила. Но когда Бородька попросился осмотреть особняк судьи, Козлодоева неохотно выдала нам ордер на обыск и отправила туда с нами двух патрульных.
Вскоре после нас возле особняка скопилась куча полицейских мустангов. Чтобы отвезти всех страусов в участок, потребовалось много времени. Страус встретил нас во всеоружии, из-за чего его пришлось посадить на мустанга спереди, чему последний в итоге оказался совсем не рад: за время поездки страус своей дубинкой отбил ему всю голову. Вся улица была забита машинами любопытствующих зевак. Приехала и сама Ебена Козлодоева.
Ну а вот что было дальше:
Арест Волчонкова отложили до выяснения всех обстоятельств, касающихся страусиной фермы. Снова вызвали всех подозреваемых, домработницу, а также Глухарёва. Все они сказали, что были не в курсе того, что творилось под судейским особняком. Я сообщил Козлодоевой о главной подозреваемой, но она не стала меня слушать, а когда вдобавок узнала, что та погибла, дав вулкану собою затянуться, то сказала, что после этого в неё тем более никто не поверит. Я просил Козлодоеву дать мне разрешение провести следственные эксперименты, к тому же на ферме были уже беременные страусихи, я гарантировал ей безопасность яиц, но она отказала. Я всё же спросил у страуса, возможно ли выстрелить яйцом на расстояние десять метров, но он сказал, что за всё время пребывания в раю никогда не видел, чтобы яйцо пролетело дальше говна из жопы.
За день до ареста Волчонкова мы похоронили мою мать. У неё отказала печень. После отца она и так была не совсем здорова, а живя с отчимом, мать всё же частенько выпивала вино во время приёма пищи и перед сном (не исключено, что и втихаря тоже), что в итоге и усугубило её состояние.