– Порассуждай у меня! Твоё дело телячье: получил приказ – выполняй! Понял?
– Понял…
– Не «понял», а «так точно!»
– Так тоочно, – лениво протянул Губер и вразвалку, пыля сапогами, направился к колодцу.
– Губер, ты забыл! Тебе капитан велел что-то передать товарищу сержанту, – сказал Власов, ухмыляясь.
– А что молчишь? – накинулся сержант на Давида.
– Товарищ сержант, товарищ капитан имел сказать…
– Ну что он сказал: телись скорей!
– Товарищ капитан имел приказать передать вам, что вы есть мудель.
– Кто? – побагровел сержант.
– Мудель, товарищ сержант.
Власов и Майер покатились со смеху.
– А ты, дурак, и рад повторить. Ты хоть знаешь, что это такое? Болван!
– Товарищ сержант, – вступился за Давида Власов, – он же не мог не выполнить приказа старшего командира.
– Да, – подтвердил Губер, – товарищ капитан имел сказать: «Обязательно передавай ему, что он есть мудель».
– Передал и проваливай! Свободен! Кругом! Шагом марш Алима чистить!
– Ух и жарища! – сказал сержант Широков, сняв пилотку и вытирая рукавом ранние залысины. – Неужто всё лето так будет?
– Это ещё не жара, – ответил Сашка, – вот в июле будет настоящая жара! Ночью не заснёшь. Только если простыню холодной водой намочишь, да на дворе ляжешь. Тогда кое-как заснёшь. А утром просыпаешься опять мокрый, только уже от пота.
– Что за жизнь. Сейчас только понимаю, в каком райском месте жил: небо низкое, серенькое, дождик сыплет, и воздух лёгкий, грибами пахнет. А рядом лес и река: хочешь грибы собирай, хочешь – рыбу лови.
– А вы откуда, товарищ сержант?
– С Белого моря, из-под Архангельска.
– А-а.
– И как вы тут живёте?!
– Привыкли. Живём помаленьку.
Через пять минут вернулся Губер с ведром воды:
– Зачем чистить конь? Он через пять минут снова пыльный стать, – ворчал он.
Давид ещё не успел приступить к чистке, как прибежал командир дивизиона капитан Андрюшин:
– Широков, давай со мной! Ты, Майер, остаёшься за командира отделения. Не забудь сводить ребят на обед! Губер, запрягай!
– Товарищ капитан, товарищ сержант имел приказать, ещё раз почистить Алим, – сказал Давид, хлопая рыжими ресницами.
– Отставить! Некогда! Уже опаздываем!
Коляска, наконец, была заложена, Широков с капитаном сели рядом на сидение, и стройный Алим, приплясывая и высоко задирая голову, дёрнул с места и помчался крупной рысью в штаб по какой-то надобности своих седоков.