– Ну, пойдём глянем, что у тебя там, – сказал я, подходя к машине.
Поглядели, оценили. Всё оказалось не так уж плохо.
– Грузимся. Поехали. Спасибо, Муха. Дальше мы сами.
Залезли в машину, заняли места. Кто-то поправил разгрузку, кто-то перехватил оружие поудобнее. И вот, спустя минуту, наш броневик выехал с Перевала и направился к аэродрому.
Минут через двадцать пути небо озарила яркая вспышка.
– Эти пидоры, похоже, ядерку по нашим кинули, – выругался Кот, пригибаясь ближе к рулю.
– Давай газу! Вон за ту насыпь! – скомандовал я, показывая пальцем.
Впереди была небольшая развязка с разрушенным путепроводом. Мы мчались на пределе, и вдруг… кулон, который когда-то подарил мне дед, вспыхнул. Маленький осколок метеорита, что висел у меня на шее с детства, засветился ярко-синим. Я его никогда не снимал – носил в память о единственном близком человеке. И вот сейчас он загорелся, наполняя пространство кабины красивым синим светом.
А прямо перед нами – от края до края дороги – возникло светящееся кольцо. Тоже синее, переливчатое, будто сгусток света, мерцающий и живой.
– Какого… – не успел договорить Кот.
И мы на полной скорости влетели в кольцо.
Звуки исчезли. Исчезли вовсе. Ни рева мотора, ни скрежета брони, ни криков. Всё накрыла внезапная, звенящая тишина.
Потом – удар. Я приложился головой о что-то твёрдое, и свет перед глазами погас.
Очнулся на траве. Небо было чужое – непривычно синее, без следов дыма, без рваных облаков войны.
Воздух – чистый, свежий, будто после грозы. Надо мной склонился Шприц, хлопал по щекам.
– Командир очнулся, – сказал он, когда я пришёл в себя.
Приподнявшись, потрогал голову – пульсировала, но ничего серьёзного.
– Что это за херня была?.. – спросил, толком не зная, что и сказать.
– Мы умерли и попали в рай, похоже, – пробормотал Малыш, оглядывая окрестности с разинутым ртом.
– Рая не существует, – тут же буркнул Умник, не поднимая глаз от земли, которую внимательно изучал.
Я сел, огляделся. Все были живы. Даже «Тигр» стоял неподалёку, будто его кто-то аккуратно поставил в траву.