Бобров удовлетворенно кивнул и перевел взор на побледневшего де Моруа.
– Истец, вы признаете, что подвергались укусу оборотня?
– Да, – выдавил тот, и мне ужасно захотелось побиться головой об стол.
Почему, ну почему этот рыцарственный идиот сразу мне не сказал?!
Судья словно подслушал мои мысли и спросил сурово:
– Почему вы об этом не сообщили?
– Ну, – рыцарь смущенно потупился и, сглотнув, признался шепотом: – Он укусил меня за такое место… Мы на них охотились, и…
Ведьма подняла брови (видимо, предположения у нее были крайне неприличными), секретарь фыркнул, а судья хлопнул кодексом по столу:
– Как вам не стыдно, истец! Отнимать время у суда такими пустяками! В иске я вам, конечно, откажу…
Де Моруа опустил голову, машинально потирая пострадавшее место.
Что?! Я вскочила, словно тоже укушенная за попу.
– Простите, ваша честь!
– Вы что-то хотели добавить, представитель истца? – поинтересовался судья недовольно. – По-моему, в этом вопросе уже все ясно.
– Не все! – возразила я запальчиво. – Хорошо, пусть… пусть мой доверитель сам виноват, что не имеет, хм, доступа к телу супруги. Но ведь все равно пояс верности должен гарантировать, что доступа к телу госпожи де Моруа не будут иметь другие! А это не так!
– Хм, – судья задумчиво потер подбородок и склонил голову к плечу. Сияние его усилилось, и теперь он светился почти как электрическая лампочка. Только оттенок неприятный, слишком холодный. – У вас есть доказательства?
– Да! – обрадовалась я. – Свидетели. В прошлом заседании я просила вызвать их и допросить.
– Ладно, зовите, – разрешил судья, вздохнув.
Вдовствующая баронесса де Моруа ступала лебедушкой: плавно, царственно и чуточку высокомерно. Присягу свидетеля она подписывала, недовольно кривя губы, а назвалась с явной гордостью.
– Я из тех самых де Моруа, – сообщила она надменно, – мой предок был оруженосцем самого короля Фридриха!
И взглянула гордо. Мол, съели?
– Рад за вас, но это дела не касается, – отбрил ее судья. – Итак, что вы можете рассказать о предмете спора? Вы состоите в родственных отношениях с истцом?
– Я его Мать! – произнесла она.
Именно так, с большой буквы.
– И? – поторопил судья.
– Я была против, чтобы мой Тошечка женился на этой… этой вертихвостке!
«Тошечка» густо покраснел и уставился в пол, избегая взгляда супруги.
– Я знала. Знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! – повысила голос вдовствующая баронесса.