Пришлось исследователям и заинтересованным в этой технологии политикам прогнуться и немного изменить процесс. Теперь на всё время, что оцифрованное сознание должно было функционировать, человека подключали электродами к сети и погружали в сон, из которого он мог выйти только когда сознание возвращалось обратно в его мозг.
Это стало возможным благодаря свойственной мозгу пластичности. На протяжении долгого времени подопытных тренировали воспринимать подключённое к ним цифровое пространство как продолжение тела, а потом постепенно отключали чувствительность в настоящем теле. Конечно, далеко не любой мог такое со своим мозгом сотворить, а ещё меньше – вернуться потом обратно без потерь. Но именно поэтому за несколько лет исследований облачных операторов удалось натренировать всего двоих.
И оба они сейчас грузились в ретранслятор.
Сам перенос у Тимура в памяти почти не оставлял отпечатка. И это был плюс – именно процесс загрузки и выгрузки сводил с ума тех, кто отсеивался во время испытаний. А уж когда твоё сознание размазывается по половине солнечной системы, и вовсе почтёшь беспамятство за счастье.
Тимур постарался подумать о приятном. Три выходных… В понедельник Ио будет на другой стороне Юпитера, так что придётся пропустить денёк. Может быть, на природу выбраться. Сюху позвать… Поначалу, когда они только стали работать вместе, Тимур опасался заводить неуставные отношения, но последнее время они вроде бы так сошлись, понимали друг друга с полуслова, и ему казалось, что девушка к нему неравнодушна…
Гвалт, слепящий свет и нестерпимая вонь навалились, как всегда, неожиданно. Сенсоры планетохода были намного менее чувствительными, чем человеческие, и потому при возвращении мозг какое-то время привыкал к поступающей информации. Постепенно слепящий свет прояснялся и оказывался тускленькой лампочкой за ширмой в другом конце помещения, оглушительный гвалт – шёпотом дежурного врача, а вонь – слабым запахом от белья на койке, где тело Тимура всё это время лежало без сознания.
– Девять… десять… – считал врач, Михаил Никитич, и Тимур поспешно открыл глаза. Он всегда укладывался до двенадцати и не собирался терять планку. – Зарегистрирована активность. Тимур, какой сегодня день недели?
– Пятница, – буркнул оператор неловкими после сна губами и улыбнулся. Но улыбка быстро пропала, потому что он продолжал слышать отсчёт.