Серая крыса с Мортиус Терры хотела было схлестнуться с членистоногими, однако под недвусмысленны взглядом Одина отказалась от животрепещущей идеи. Зачем тревожить лишний раз нагасарцев, ежели они сами не вмешиваются в дела боевых «коней»?
День и ночь скорпионы пёрли по пустыне в сопровождении нагов. Они ели, пили и спали на ходу, на ходу же испражнялись, – и не думая останавливаться. Пленников уже начала было охватывать смертная тоска – им приходилось исполнять все процедуры привязанными к сёдлам. Их тела за несколько суток одеревенели и разнылись от ноющих болей, кровь застоялась, мочиться приходилось на «лошадок», на что, собственно, те не обращали никакого внимания. Всё едино – под палящим светилом почти мгновенно обсыхали. На страшную вонь никто не обращал внимания, а в холодную ночь обезьян и змеелюди накрывали людей лёгкими шерстяными пледами, поскольку температура, по ощущениям, опускалась до минус десяти-пятнадцати градусов по Цельсию. Зябко – при застоявшейся крови-то. Ёханна, будучи относительно свободна, видя страдания друзей и людов, время от времени вспрыгивала то к одному, то к другому в седло и разминала затёкшие мышцы и сухожилия лапками, коготками и лёгкими, без ран, покусываниями. Страдальцы стонали и горячо благодарили умного серого мутанта. Нагасарцы с превеликим интересом и удивлением наблюдали сии действия, не препятствуя оному ни малейшим образом. И на том спасибо.
По-прежнему не останавливаясь, Хануман громко, ни к кому лично не обращаясь, сообщил на дейчском языке:
– Через цикл нам на пути встретится оазис с его Хозяйкой – якши. Там мы все немного отдохнём, поедим, помоемся, приведём себя в порядок.
Золотой обезьян не обманул – через час конвой с пленными вторгся в крупный островок жизни посреди раскалённых песков, под сень крупнолистных высоких деревьев. Предположительно, в центре оазиса стояла на изящном рыжевато-коричневатом хвосте в напряжённой позе, опёршись о край растительного колодца тонкой правой ручкой, хозяйка оазиса. Когда вся процессия остановилась прел её прекрасными очами, якши широко их раскрыла, кокетливо заулыбалась и, активно всех рассматривая, с лёгкой руки на нагийском (или, точнее, на нагасарском) языке разрешила вторженцам остаться в своей вотчине. Хануман и наги сердечно поблагодарили её, отвесив дружественный поклон.