Наташа и Один раздели бесчувственную Птерис, помыли её, развешали кожаные кольчужные рубашку и юбку над огнём, уложили рядом с ним и легли сами с двух сторон, дабы обогреть, сберечь от ночного холода израненное маленькое тело. Колдун исцелил своих товарищей и на этом его магические и физические силы истощились – Запретные земли катастрофически быстро высасывают из чужаков колдовские возможности, но при этом магические «паразиты» никак не прочувствовали негативного влияния враждебной среды. Пограничный колдун клятвенно заверил на франкийском языке оборотней, что как только наступит утро, он сделает всё, чтобы поставить на ноги и царицу, и Гральриха, учтя прошлые ошибки.
Караул выставили из трёх пограничных воинов и сверхчуткой крысы. Путники всю ночь слушали звуки, напоминающие мерзкий злорадный шакалий хохот, он раздавался со всех сторон, окружал и обволакивал, словно смертный саван, не давал заснуть крепким сном, вносил в души измученных людей тревогу и смуту, напрягал до предела нервы-струны. На краю видимости замечалось плотное копошение, некие создания взяли измученных двуногих в беспросветное кольцо, нагло над ними издеваясь.
С первыми лучами солнца чёрный колдун честно выполнил данное накануне обещание: поставил на ноги жителя Виккелы, не оставив и следа от перелома правого предплечья и левой коленной чашечки. Паутина заклинания помогла восстановить рёбра на левом боку и вывести кровь из лёгких, расправить их и дать новую жизнь умирающей Птерис. Но вместе с тем пограничник вновь высосал свои магические силы до дна – сиё отразилось и на открытом лице: оно осунулось, губы обескровились, карие глаза потемнели, под ними залегли тёмные мешки, вокруг оных и губ образовались старческие морщины (хотя колдуну едва ли сорок вёсен исполнилось).
К сожалению, неразличимые в темноте твари, караулящие миссионеров прошедшей ночью за крошечным лесным островком, никуда не исчезли и с восходом знойного степного солнца – они лишь держали безопасную дистанцию, собравшись во внушительную стаю из нескольких сотен особей. Земляне отчего-то сравнили их с чёртиками из славянских сказок: чёрного цвета приглаженная шёрстка, длинные хвосты, прыгучие задние лапы длиннее передних, смертоносно-вострые коготки, чуть вытянутые крепкие челюсти, на голове корона маленьких рожек, большие глаза с диагональными ромбовидными зрачками, весьма подвижные тела и неугомонные, очевидно, пакостливые, зловредные и трусоватые монстрики, нападают на жертву только тогда, когда уверенны в своём несомненном превосходстве, то бишь наверняка, с минимальными последствиями для своей стаи. Тварюшки то мерзко хохотали, то отвратительно плакали, словно преднамеренно-осознанно издевались над слухом людей и оборотней, действовали на нервы. Напряжение двуногих росло в геометрической прогрессии – пограничники даже зубы до скрипа стиснули (окромя чёрного колдуна, коий боролся с первобытной многоуровневой психической атакой иначе, нежели воины: он выставил в голове крепкую стену, которую латал в местах разрушений), дабы не сойти с ума и не съехать с катушек. Путники выглядели намного лучше, что также помогало держать себя в руках людей Муэрто.