– А потом Холод и его братец продадут сервитут Радзивиллам! – рявкнул Криштопов. – По кускам! То есть продавать станут другим таким же деловым людям, но за каждым из них будет стоять подпанок с мешком денег от ясновельможных! Ой, да не делай вид, что ничего не знаешь! Этот жирный боров владеет поместьем в Несвижской юридике и занимается вместе с Кшиштофом Радзивиллом Гомельским направлением…
Тут, кажется, милиционер понял, что хватил лишнего, и злобно засопел.
– Однако, похоже, я зашёл не вовремя, – проговорил я. – Если можно – дайте номер вашего специалиста, ну, который аптечку соберет, и я пойду. Мне ещё к урокам готовиться, у меня вторая смена сегодня.
Эти двое разве что искры из глаз друг в друга не пускали. Рыбак начирикал цифры на листке бумаги, принял у меня оплату за термоодеяла и самоспасатели и сказал:
– До свидания, Георгий. Вы тоже – подумайте. А Валентина Михайловича, я думаю, всё-таки перетянем на свою сторону. Вопросы надо решать, дела надо делать. И никто, кроме нас, этим заниматься не собирается.
Вышел я из магазинчика в состоянии лёгкого недоумения. Пищи для размышления добавилось: приближающиеся выборы в Земство, явный намёк на коррупцию в милиции, ещё эта история с братом Холода… Да и имя Кшиштофа Радзивилла показалось мне знакомым!
Я остановился прямо посреди тротуара, полез во внутренний карман костюма и достал оттуда тонкую пачку пластиковых и картонных прямоугольничков в канцелярском зажиме. Не так-то у меня и много их было, всех этих скидочных карт и визиток, но потратить минуту, перебирая их, пришлось.
– Krzysztof Kazimir Radzivill, – прочёл я и уставился на герб из трех охотничьих рогов.
Эту визитку мне дали маги, которые посетили больничку в Гомеле, где я оказался после встречи с драконом. И в окружении того мажора с порочным лицом и в странном кафтане был только один жирный боров. Я как-то, помнится, с лестницы его спустил и пинками из подъезда выгнал. Однако, индийское кино получается!
Но если вспомнить фокусы с температурой в помещении, которым я сам, лично, был свидетелем, и наложить такой расклад на прозвище Холода, то сомневаться не приходилось: Криштопов имел в виду, скорее всего, именно Жевуского!
* * *
Какая-то ж-ж-женщина без меня наводила порядок на моем рабочем столе. Более того – в моих ящиках.