– Еще раз так затупишь – два поставлю. Не за поведение, а за то, что материал не знаешь, соображаешь? – поднимаю бровь я.
– Понял, – снова кивает парень и садится на свое место.
– Ну и хорошо. Дощечко, догадалась, что за термин? – оборачиваюсь я к Даше, которая так и стоит у доски.
– Ага! – кивает девочка, и её хвостики мотаются из стороны в сторону. – Это – феодализм! А пускай теперь Антонов к доске идет, а я ему напишу…
Делать нечего, к доске прется местная звезда и корчит зверские гримасы, угрожая однокласснице убийством. А она ему язык показывает и пишет: «GORISLAVA». А молодец девчонка, запомнила про три имени княгини Рогнеды… А вот Антонову придётся помучиться – он-то в это время на щелбаны в «камень-ножницы-бумага» играл с соседом…
* * *
Девятнадцать тридцать. Уроки закончились! Я ничтоже сумняшеся закидываю ноги на стол и, балансируя на задних ножках стула, пытаюсь прийти в себя. Ударная доза преподавания, да во вторую смену, да у самых отшибленных классов – шестых и седьмых, – это невероятный комплекс ощущений. Примерно как если человека засунуть в стиральную машину, задать программу отжима на самой высокой скорости, вместе с тем сделав ему трепанацию и взбивая миксером мозги.
– Георгий Серафимович! – В дверь кабинета постучала и тут же вошла биологичка Надеждина: высокая, худая, в строгом костюме. – Можно? У меня к вам профессиональный разговор.
Ее явно бесили мои ноги на столе и тот факт, что я качаюсь на стуле. Но этот стол и этот стул я купил сам, и пол покрасили тоже за мои деньги. А детей в школе уже почти и нет, стесняться некого. Так что она может прожигать меня взглядом сколь угодно долго. С другой стороны – женщина в кабинет вошла, надо проявить уважение…
Я снял ноги со стола, отодвинул стул, встал и принялся вытирать с доски.
– После ваших уроков я не могу детей угомонить. Они просто не замолкают! – В ее голосе звучала полная уверенность в своей правоте.
– А я после ваших уроков не могу детей разговорить. Из них слова клещами не вытянешь. – Я отцепил все магнитики и стал складывать карту.
– Ну, знаете!.. – Надеждина ушла, хлопнув дверью.
А я стукнул лбом о доску. Люблю и уважаю олдскул, но сам – не умею, не могу, не практикую. Без меня как-нибудь.
* * *
Меня всерьёз клонило в сон, когда я вёл «Урсу» по Светлогорскому шоссе. Нужно было загнать машину на техосмотр: казалось, её ведёт вправо во время движения, и изо всех автосервисов Вышемира я имел какое-никакое представление только об одном – которым владел Вождь, тот самый лихой молодой снага.