– Не делай вид, что не слышала меня, я бегу от самого кабинета!
– Пусти, Джек, мне нужно ехать!
Я попыталась оттолкнуть мужчину по-хорошему, мягко отстраняя от себя. Мужские руки оказались проворнее, ловко ухватив за бедра, он силой развернул меня к себе, продолжая буравить взглядом. Дыхание опалило шею, холодный, влажный метал коснулся спины и вызвал волну противоречивых эмоций. Хотелось врезать ему и броситься бежать, но в то же время, часть меня хотела позволить себе отвлечься, утопая в этих выпученных от волнения глазах.
Чёртова физиология!
– Лейн, я же всё понимаю, ты разозлилась, это нормально, я и сам не понимаю, почему шеф тебя отстраняет.
– Для тебя он шеф, а для меня отец, который упорно вставляет палки в колёса! Я должна участвовать, понимаешь? Я знаю, что должна!
Я всё же оттолкнула Джека от себя, вышла и навалилась на капот «Бронко». В кармане завалялась смятая пачка сигарет и вытянув одну, я закурила, выдыхая бесцветный дым мужчине в лицо. Бумага тут же намокла, награждая противным, горьковатым привкусом желанного табака.
– Может, тебе стоило поговорить с ним? – мужчина осторожно взял мою сигарету и затоптал её дорогим, лакированным ботинком. – Думаю, он просто отправит тебя в другое место. Даст задание ближе? Мэн действительно далеко.
– Он и слушать ничего не хочет! – я упорно достала вторую сигарету и, укрывшись под крышей автомобиля, закурила вновь. – Он видит только девчонку, наплевав на мои заслуги!
Джозеф Хайдеган был в меру строгим и справедливым начальником NS в Федеральном бюро Расследований. На работе он всегда проявлял высший уровень наставничества, помогал с делами молодым специалистам, активно участвовал во многих вылазках и расследованиях, не желая и слышать о пенсии. Но дома мужчина становился другим. Старое суждение о том, что женщина должна заниматься женским делом и копаться в «грязном белье» являлось негласным законом в семье. Жена Джозефа, а по совместительству моя приёмная мама была образцом подражания для всех соседских домохозяек. Её мир заканчивался на готовке, бесконечном протирании пыли и субботних посиделках с такими же, как она.
Пока не появилась я.
Из приюта семья забрала меня в возрасте пятнадцати лет, хоть многие и крутили пальцем у виска. Всё было терпимо, мы нашли общий язык и смогли показать настоящую семью назло всем завистливым крикунам. Но так считали окружающие, которым показывали только одну сторону медали. Позволяли подглядеть одним глазком в замочную скважину большого кирпичного дома в самом дорогостоящем районе. На самом же деле я была отвратительным ребёнком, постоянно наблюдалась у семейного психолога и проводила дни в домике на дереве одиноко стоящем на заднем дворе. Лишь когда поступила в академию, а после успешного завершения вступила в ряды доблестной полиции – отец понял, что дома меня больше не удержать, и вынес ультиматум. Он надеялся, что дочь выйдет замуж и нарожает ему внуков, а меня через пять лет службы, приняли в ФБР – отдел, занимающийся исчезновением детей и убийствами.