– Нет! – воскликнул Пилат. – Подожди умирать, старик. Твой конец только начинается.
Легионеры прекратили экзекуцию и поливали водой безжизненное тело до тех пор, пока оно не начало шевелиться.
– Пусть свежие раны побудут кормом для мух, а затем продолжим.
Насекомые и действительно, словно по команде легата, облепили окровавленную спину старика. Он пытался шевелиться в разные стороны, но движения привязанного к дереву человека нисколько не отпугнули всякую летающую мерзость.
– Я скажу, – вдруг раздался голос из толпы иудеев.
Пилат обратил взор к пленникам, пытаясь определить человека, произнесшего нужные долгожданные слова. Это ему удалось без труда, потому что в следующее мгновение один иудей с криком «Не успеешь!» принялся душить другого. Благо легионеры были столь же скоры. Они расцепили руки, сжимавшие горло, и несколькими ударами свалили нападавшего. Затем вытолкали из толпы изъявившего желание говорить и поставили его пред легатом.
– Слушаю тебя, благоразумный человек, – с трудно скрываемой надеждой промолвил Пилат.
– Мой отец останется жив? – спросил мужчина хриплым голосом.
– Конечно. Я же обещал.
– И все пленные будут отпущены на свободу? – вновь спросил иудей, растирая руками шею.
– Да, – вновь согласился Пилат. – Разве что, тот, который пытался тебя задушить… Выбери сам для него вид казни.
– Пусть и он получит жизнь и свободу, как все.
– Это твое желание… Теперь ты скажешь, где искать Бар‑Симона?
– Он прячется в пещере. Я покажу вам ее.
– Хорошо. Все пленники получат свободу, как только мы поймаем разбойника. А пока проводите их в городскую тюрьму, отца этого юноши разместите отдельно от всех, – распорядился Пилат и обратился к изменнику: – Ты получишь большую награду, если не соврал.
– Мне ничего не нужно. Только исполни свои обещания, римлянин.
Пленник не обманул. У подножия горы мирно паслись лошади, их сторожил один из бежавших разбойников. Охранника удалось поразить стрелой так удачно, что ни один лишний звук не потревожил окрестности.
Римляне столь же тихо проникли в пещеру с беспечно отдыхавшими разбойниками. В коротком бою все они были повержены. Раненого Бар‑Симона схватили живым, как и хотел Понтий Пилат. Он был распят у городских ворот спасенного от разорения Ермона.
В тот же день пленные покинули темницу и побрели в сторону Иудеи, только старик, поддерживаемый сыном, направился прямо в противоположную сторону. Путь на родину для них был закрыт навсегда.