Мне показалось, что в его голосе промелькнуло что-то большее, чем усталое равнодушие. Раздражение, да – но не от пустых разговор, а будто бы от попытки что-то обойти. Что-то он недоговаривал.
Я помолчал и проговорил:
– И все же я здесь, и проверку буду обязан провести по полной… И на озеро ваше проеду.
– Конечно, конечно, – кивнул он. – Я буду оказывать вам всяческое содействие. Ведь мне важно, чтобы наш город соответствовал высокому стандарту современного советского социалистического общества, был, так сказать, примером передовой индустрии и культуры.
Прозвучало это так, будто он зачитывал текст перед делегатами съезда. Я усмехнулся:
– Разберёмся, Гавриил Захарович. И с озером, и с городом… в хорошем смысле разберёмся.
Мещерский не возражал, но скептически хмыкнул, глядя в окно.
Тем временем машина свернула с главной дороги и пошла за город. Лес уже подступал плотной стеной, дорога становилась уже, темнота сгущалась.
Вскоре показался резкий поворот, а за ним – ржавая стойка с облупившимся знаком: «Туристическая база Чёрное озеро». Буквы стерлись, облезли, в сумерках казалось, сам знак вот-вот рухнет под собственной тяжестью, но он стоял крепко, будто древний могильный крест.
На верхушке указателя восседала ворона. Чёрная, неподвижная, она ковыряла клювом облупленные буквы, словно пыталась склевать слово «Чёрное».
«Волга» резанула её жёлтым светом фар. Птица нервно встрепенулась, с хриплым карканьем взмыла в воздух и растворилась в ночи.
Солнце село быстро. Лес сомкнулся над дорогой, и темнота под кронами деревьев проглотила нашу «Волгу».
Машина поплутала по извилистому просёлку, фары выхватывали из темноты то корявые стволы, то редкие дорожные столбики. Наконец, деревья нехотя расступились, и лес, будто с тяжёлым вздохом, выпустил нас на широкую поляну, где под тёмным небом притулились домики турбазы и светились огоньки.
– Приехали! – радостно махнул рукой в сторону строений Мещерский и тут же почесал нос, точно в предвкушении закуски и доброго стакана.
«Волга» въехала на неогороженную территорию и остановилась, слегка скрипнув тормозами.
– Миша, покури пока, – бросил Мещерский, открывая дверь. – Шашлычок поспеет – принесу тебе шампур!
Я молча отметил про себя: правильные начальники своих водителей, как правило, за общий стол сажают, рядом, почти как равных. Но, видно, тут случай другой. Может, Мише пить нельзя. Может, характер у него не тот.