4
– Тамара Юхансон, «Женщины Швеции». Господин Вабилов, не является ли отсутствие вашей жены на церемонии награждения очередным свидетельством мужского деспотизма? Домострой – так это по-русски.
Домострой. О господи, домострой!
Вабилов задавил в себе смех – надрывный, горький, со слезками – и ответил вежливо:
– Нет, не является. Со дня на день мы ожидаем пополнения семейства, и потому моя жена сочла, что рожать и получать награду одновременно будет уж слишком даже для самой эмансипированной женщины.
– О! – Корреспондентка явно оживилась. Фагоциты, парабиоз – кому это, если честно, интересно, а вот личный момент! – Тогда вас можно поздравить дважды.
– Рано, сударыня, рано. Постучите по дереву.
Вабилов держал улыбку, как пятипудовый куль, – напряжением последних сил.
Они не посмеют. Они не посмеют.
– До вечера, господа. – Атташе демонстративно посмотрел на часы. – У господина Вабилова очень плотный график. Сожалею, но сейчас он вынужден оставить вас.
Охранники оттеснили корреспондентов. Собственно, теснить не потребовалось, не толпа. Человек десять всего: трое своих, русских, местные плюс скандинавы. Карманная пресса.
Они покинули зал важных персон Таллиннского вокзала, зал, где двадцать минут шла хорошо импровизированная пресс-конференция, – Вабилов, атташе, охранники. «Руссобалт», черный, длинный, блестящий, ждал их у специального выхода.
– Автомобиль консула. Прошу. – Атташе подвел его к мотору. Шофер в казацкой форме – фуражка, штаны с лампасами – распахнул дверцу.
Изнутри «руссобалт» был не меньше, чем снаружи. Коврики на полу, занавески на окнах. Атташе сел рядом, один из охранников – вместе с шофером, остальные – в мотор попроще, что пристроился позади.
– Трогай, Микола, – скомандовал в переговорную трубку атташе; машина покатила тихо, едва слышно.
– Впервые в Ревеле? – Атташе раскрыл погребец, притороченный к перегородке, отделяющей водителя от салона. – Выпьете чего-нибудь? Личные запасы консула, Ивана Андреевича.
– Был когда-то. Давно, он еще нашим был.
– Нашим он и остался. Глядите, – атташе указал на окошко. – Вон, флаг на башне, Длинном Германе. Вольный город Таллинн. – Атташе нарочито, не в две, а в пять букв растянул согласные. – У нас об этом флаге так рассказывают: премьер-министр электрический полотер завел. Куда тряпку половую деть? Ну и решили – дать Ревелю вольную, а тряпку на место флага и назначить. Занадобится – назад отберем, в двадцать четыре минуты. – Не увидев ожидаемой улыбки, атташе посерьезнел. – Шутка, может, и не умная, но суть отражает. Ревель – вольный город, покуда выгодно России. Через него идет торговля с нейтралами, банковские и прочие связи. Приличия соблюдены, интересы тоже. А эстонцы пусть поснимают пенки нашего варенья. Так выпьете? Мартель, шотландский виски, нашу очищенную?