Я не в первый раз слышу плач фантома. Всегда в душе. Должно быть, это как-то связано с тем, что душ – единственное место, где я по-настоящему расслабляюсь. Мой сон едва ли можно назвать полноценным; он подкрадывается незаметно или накрывает меня, словно волна. Я не могу вспомнить ни одного сна, который приснился бы мне с тех пор, как восемь лет назад родилась Клара. Я выключаю воду во второй раз и встаю на толстый коврик. Плач стих, но я слышу, как в комнате щелкает молния. Я открываю дверь и вижу, что Адам роется в своем чемодане.
– Ты меня до смерти напугал, – говорю я. – Разве ты не собирался писать?
– Мне нужен перерыв, ладно? – Адам вздыхает.
– Конечно, ты заслуживаешь отдыха, милый.
Адам, не раздеваясь, забирается на кровать и подкладывает подушку под голову. Он вводит пароль и принимается привычно скроллить новости.
– Эй! – произношу я.
Адам не отрывает глаз от экрана. Не удостаивает меня ни единым взглядом. У нас не было секса с тех пор, как родился ребенок. Сказать, что это самый долгий период без секса в нашей жизни, – значит ничего не сказать. После рождения первых двух дочерей мы были близки спустя несколько недель. Через шесть – после Клары. Через четыре – после Дилан. Как только я узнаю правила, мне нравится их нарушать.
Я целый год не занималась сексом с мужем. Это так странно для меня. Когда я слышу свои мысли об этом, мне хочется открыть рот от удивления, как будто подруга только что раскрыла мне свой самый страшный секрет. «Я до материнства» дала бы пощечину «маме-мне» и велела бы взять себя в руки.
То есть я понимаю, почему он не поднимает глаз. Он давно перестал искать подсказки для соблазнения или возможности.
– Эй! – повторяю я.
Я щекочу его ногу, которая свисает с края кровати.
– Да, – произносит он, медленно водя большим пальцем по экрану телефона. – Что случилось?
Я развязываю узел на полотенце и роняю его на пол. Люди, которые вас понимают, остаются с вами на всю жизнь. Я позволяю сказанному в гороскопе поднять свою самооценку.
– Ты хочешь?.. – Я не заканчиваю вопрос, но заканчиваю мысль, подползая к нему на четвереньках.
Адам отрывает взгляд от телефона и делает вид, что шокирован. Но уголки его рта растягиваются в улыбке.
– Сейчас? – спрашивает он, оглядывая себя. – Я ехал в автобусе, кишащем микробами. Я знаю, ты это ненавидишь.