Я всегда старался оставаться рациональным, видеть в людях лишь инструменты, но в этот раз что-то дало сбой. Решение было очевидным, логичным, но мысль о том, что я собираюсь использовать её брата как рычаг, чтобы сломать её, вызывала во мне… отвращение? Вероятно, именно оно.
Утаил эту информацию, правда, уже позже Патрик решил для чего-то взять у него анализы и выяснил, что Тобиас – идеальный кандидат для «Гипериона».
Он пошел ко мне, не к О’Нилу, а ко мне. Именно поэтому я и убил его, сделав это так, словно… защищаю кого-то, на кого… мне не всё равно?
Они должны были уезжать, это было слишком очевидно. Ведь это был лишь вопрос времени, когда О’Нил прознает про Тобиаса Рида и того, что он подходит ему.
После Эйвери узнала Маршалла, зная, что и я тоже. Конечно, она делилась всем с Зейном, доверяя ему, как и себе. Конечно, в ней взыграло любопытство и стремление помочь, именно поэтому она и отправилась тогда, даже когда я ей велел убираться из Анклава, отдав кафоликон. А она что? Вернула его мне.
Я думал, как провернуть всё – забрать Маршалла, при этом вернуться в Анклав, разобраться с делами и забрать Тобиаса Рида в более безопасное место или вывезти его с Эйвери.
В тот день, когда нам не повезло встретить толпу пожирателей и вдобавок к этому началось землетрясение, я совершил то, что заставило меня задуматься.
Я спас Эйвери. Когда она провалилась в разлом, то я, не раздумывая ни секунды, кинулся следом за ней, желая спасти. А когда мы уже упали по разным сторонам и увидел, как она отключилась, то перетащил и загородил её тело своим, не думая о том, что сам могу погибнуть.
Да, когда мы тогда оказались вдвоем, я стал анализировать свой поступок.
Почему я это сделал? Инстинкт? Глупость? Вероятно, и то, и другое.
Я не привык спасать других, но с ней уже такое произошло несколько раз. Спасение – это для мечтателей и романтиков, для тех, кто верит в добро и справедливость. Обычно таким страдают те, в ком есть что-то хорошее, кто способен на подобные поступки, например, тот же Зейн. Во мне такого нет, вернее, не было. До неё.
Именно поэтому я и останавливаюсь сейчас здесь, в глухом лесу в районе Гристоуна, видя среди деревьев одиноко стоящий дом.
Достаю нож и медленным шагом направляюсь прямо ко входу, но успеваю сделать лишь несколько шагов, когда чувствую, что что-то не так.