– Вижу, ты сделал ремонт, – прошептала Блайт, хотя знала, что рядом никого нет. – Если тебе интересно мое мнение, то прежняя обстановка мне нравилась больше.
Она скинула тапочки и поставила их сушиться у слабого огня. Хотя Блайт отдала бы руку за то, чтобы принять ванну и освободиться от свадебного платья, она не имела ни малейшего представления о том, прислали ли уже из Торн-Гров ее вещи. А учитывая, что все остальное осталось в карете…
Девушка потерла лицо руками. Если бы Арис был более сговорчив, она, возможно, одолжила бы что-нибудь у него. Как бы то ни было, прежде чем отправиться в глубину дома, Блайт расправила кружевную ткань там, где она сбивалась в комок, понимая, что, если ее багаж здесь, она не найдет его, продолжая сидеть в гостиной. Пришло время обустраиваться в новом доме.
Блайт отчетливо помнила, как впервые вошла в Вистерия Гарденс – или просто Вистерию, как называл дворец Арис, – и подумала тогда, что любой был бы счастлив жить среди такого великолепия. Она даже вспомнила, как верила, что сама была бы не против поселиться среди подобной красоты.
Какой же дурой она тогда была.
Блайт ожидала, что будет выбирать среди десятка покоев, но, поднявшись по одной из скрипучих лестниц и пройдя мимо стен, выложенных выщербленным камнем, готовым вот-вот обрушиться, она обнаружила в конце узкого, ничем не украшенного коридора всего одну дверь. Это настолько обескуражило Блайт, что она решила развернуться и поискать библиотеку на других этажах особняка. Или, возможно, столовую, которую следовало осмотреть.
Однако у Вистерии были другие планы.
В тот момент когда Блайт попыталась отвернуться от обшарпанной двери из красного дерева, странная тяга подтолкнула вперед, словно сам особняк хотел этого. Девушка еще раз попыталась повернуться к лестнице, не обращая внимания на то, что края ее сознания затуманивались всякий раз, когда она отводила взгляд от двери. Это, несомненно, было делом рук Ариса, и по этой причине Блайт продолжала сопротивляться. Но как только ей удалось отвернуться, она обнаружила, что коридор тянется бесконечно и впереди, насколько хватало глаз, виднелись только каменные стены. Это напомнило ей тюрьму отца, пустынную и разлагающуюся. Пространство было таким однообразным, что девушка совсем потеряла чувство направления.