Портрет Жизни остался нетронутым, точно таким, каким был в тот день, когда Блайт впервые его увидела. И все же при взгляде на него сейчас ее охватили совершенно другие чувства, потому что Блайт узнала в этой женщине ту, кем стала сама – жену своего мужа. Ту, которую он по-настоящему любил и так упорно пытался вернуть.
Блайт в нерешительности остановилась под возвышающимся портретом. Он представлял собой странное зрелище – красивое, но пугающее. Женщина стояла в водяном тумане, окруженная лисами, которые выглядывали из-под папоротников, их глаза отливали золотом в падавшем на портрет свете. Однако глаза Жизни были закрыты.
Блайт подошла на шаг ближе, изучая черты ее лица, нежность тонких пальцев, обхвативших ручку чаши. Она изучала каждую деталь этой женщины в поисках каких-либо признаков того, что она может быть Сигной, но не находила никакого сходства. Прищурившись, Блайт заметила, что по центру полотна шел длинный шов, который был едва заметен невооруженным глазом. И, присмотревшись, обнаружила, что это вовсе не шов, а край двери. Не медля ни секунды, она взялась за маленькую ручку, скрытую среди папоротников. Но прежде, чем успела повернуть ее, дверь распахнулась.
Блайт отшатнулась, едва успев уклониться от деревянного полотна. Мрачное присутствие Ариса заполнило коридор, когда он возник на пороге, скрестив руки на груди. Хотя его тело закрывало большую часть комнаты, Блайт удалось мельком увидеть яркий гобелен у себя над головой. Кажется, там было что-то еще. Гигантские красочные творения перемещались по веревкам, которые тянулись под потолком. Она смотрела мимо Ариса, пытаясь разглядеть их получше, но он вышел и закрыл за собой дверь.
– Ты здесь работаешь? – Блайт подошла ближе. – Чем ты занимаешься? – В ней росло глубокое любопытство, хотя, судя по надменно поджатым губам Ариса, он не собирался делиться подробностями.
– Сюда нельзя заходить, – последовал холодный, как лед, ответ. – У тебя есть собственные апартаменты. Возвращайся туда.
Блайт издала глубокий вздох, который вырвался откуда-то из глубины легких, не скрывая своего негодования.
– Ты неотесанный чурбан, если думаешь, что комнаты, которые ты мне отвел, можно назвать апартаментами. У меня такое чувство, будто я попала в экспедицию на север Арктики. Если тебе интересно, я бы никогда не выбрала такой медовый месяц.