Как бы Блайт ни любила одиночество, ей казалось грустным не иметь близкого человека, с которым можно было бы разделить такую красоту. Она уже думала о том, как описать увиденное в письме, которые напишет Сигне. Девушка взглянула на Ариса, гадая, сколько раз он приводил сюда свою покойную жену и каково было возвращаться одному после того, как он потерял ее. Блайт подумала о проведенных вместе с семьей ужинах за почти что двадцать лет. Мама болтала со всеми о том, как прошел день, в то время как Перси спрашивал об отце в те вечера, когда Элайджа допоздна засиживался в кабинете, а при нем старался выглядеть важным, стойким и всегда сосредоточенным на работе. Блайт вспомнила даже Уорика, который обычно стоял в углу комнаты, притворяясь, что он не подслушивает разговоры в ожидании указаний.
Возможно, она никогда не обедала на берегу переливающегося озера под небом, звезды которого были так близко, что, казалось, можно протянуть руку и схватить одну из них. Зато в ее столовой всегда было шумно от звона серебряных приборов и болтовни. Какой бы изысканной ни была здешняя обстановка, вокруг было слишком тихо. И пусто. Это напоминало о месяцах болезни, когда она лежала одна в своей комнате, без единой живой души, которая могла бы составить ей компанию. Блайт вжала пальцы ног в водную гладь, и в груди расцвел страх.
Никогда больше она не позволит себе испытывать подобные чувства. Именно поэтому девушка еще раз проверила устойчивость воды, прежде чем придвинуть стул ближе к Арису, сократив расстояние между ними.
– Здесь мне нравится гораздо больше, чем в Вистерии, – просто сказала она. – Мне не нравится, как ты изменил интерьер после званого вечера. Если тебе наскучили затхлые пространства, следует пересмотреть дизайн дворца.
– Это Вистерия. И все во дворце спроектировано в точности так, как я задумал. – Его тон был таким резким, что звезды погасли ровно настолько, чтобы Блайт успела разглядеть за ними стену из того же плоского серого камня. Значит, столовая была иллюзией, по крайней мере, частично. Стол и стулья казались настоящими, но все остальное было творением Рока судьбы. Каким бы удивительным это ни было, осознание такой силы настолько нервировало ее, что она взяла в руки нож, просто чтобы держать в руке что-нибудь твердое.